Русь Летописная

Точной датировки в сверхпоэме, конечно, нет, но зато обозначены многие хорошо известные исторические события (вроде походов персидских царей и Александра Македонского, арабского нашествия и т. д.), по ним можно делать точные хронологические привязки, а затем, на основании суммирования прошедших поколений, проецировать века и тысячелетия в прошлое. Нельзя также забывать, что Фирдоуси был правоверным мусульманином, находившимся под влиянием господствующей идеологии и творившим в условиях традиционной исламской цензуры. Поэтому вполне естественно, что многие древнейшие исторические факты мифологизировались, гиперболизировались, обрастая сказочными и беллетристическими подробностями, помноженными на творческое воображение поэта.

Но если отвлечься от всего вышеперечисленного, неизбежно остается «сухой остаток», соответствующий реальным событиям далекого прошлого. При таком подходе и методике анализа текста открываются воистину необозримые исторические пласты и удивительные подробности, каких не почерпнуть в других источниках. Это касается и далекой гиперборейской предыстории, и войны между Ираном и Тураном, борьбы протоиранских племен во время их продвижения через степные южнорусские просторы с обитавшими там тюркскими (туранскими) кочевыми племенами. Кстати, данные события, как они описаны в «Шахнаме», происходили задолго до появления пророка Заратуштры. Последний у Фирдоуси именуется Зердештом и появляется лишь в начале второй половины поэмы.

Нет нужды добавлять, что определенная часть этих событий происходила на территории, древним символом которых сегодня стал Аркаим. Древний арийский город в южноуральской степи погиб, как известно, в одночасье, в результате испепеляющего пожара, после чего жизнь сюда больше никогда не возвращалась. Нетрудно предположить, что мощная цитадель была захвачена коварными врагами, они не смогли взять неприступную крепость лобовым штурмом и использовали для этого военную хитрость. В «Шахнаме» с фотографической точностью описано, как это могло бы случиться:

…Рыть землю под крепостью стали затем;
И до половины подкоп доведя,
Ирана бойцы по веленью вождя
Под стены твердыни столбы подвели,
Их, черною нефтью облив, подожгли,
И рухнул воздвигнутый Туром оплот.
Пыль вздыбив, дружина рванулась вперед.
·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·
Мечом защищали родимый свой кров,
Свое достояние, жен и сынов
Туранцы, без устали бились они.
Но лучше б на свет не родились они!
·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·   ·
Дыханье огня, ливень гибельных стрел.
Кто б выход найти, кроме бегства, сумел?
Разбитое войско из крепости прочь
В просторы степные бежит во всю мочь.
Ворота замкнулись, и вот уж громят
Бойцы завоеванный вражеский град.
Твердыни защитника полонены,
И старцы, и юноши уведены…

И не важно, что в приведенном фрагменте описывается захват иранцами туранской крепости. В противоположных случаях использовались точно такие же приемы штурма и способы расправы с осажденными. Кстати, никто пока не доказал, что последними защитниками Аркаима были именно индоевропейцы, а не прототюрки, например. Если же верна моя гипотеза: Аркаим — перевалочный пункт мигрантов с Севера на Юг, то защитниками Уральской Трои могли быть какие угодно протоэтносы. В то время и языки, и верования, и культура были дифференцированы слабо. Свидетельство тому — все та же «Шахнаме».

Центральным «нецарским» персонажем сверхпоэмы, которому посвящено больше всего сказаний, является легендарный богатырь Рустам (или Ростем — в разных переводах его имя вокализовано по-разному) (рис. 30). Родился он в результате кесарева сечения и, если пользоваться хронологией самой «Шахнаме», в незапамятные времена мифологических «царей», задолго до принятия иранцами зороастрийской религии. Грубо говоря, это могла быть эпоха от I до III тысячелетия до н. э., то есть время, когда прапредки иранцев в своем продвижении с Севера на Юг еще не достигли конечной точки миграции и своей будущей родины — Иранского нагорья, — а находились в промежуточной зоне вынужденного переселения — в южнорусских степях.

Рис. 30. Рустам убивает дракона. Персидская миниатюра