Русь меж двух огней – против Батыя и «псов-рыцарей»

Подготовка к приступу была очень быстрой, потому что время поджимало — в монгольском лагере колотили лестницы, прикрепляли к арканам железные крючья, готовили навесы от стрел и мостки, чтобы перекинуть их через ров. Собирать осадные машины времени не было, монгольские военачальники планировали овладеть город стремительным броском, а если не получится, то организовать затяжной штурм и сломить упорство осажденных. Через день подготовка была закончена, и как только забрезжил рассвет, грохот монгольских боевых барабанов погнал орду на приступ. Увязая в мокром снегу, нукеры двинулись вперед, гоня впереди себя полон, который должен был заваливать ров и перекинуть через него перемет. Вот как описал это осадное орудие В. Чивилихин: «Перемет — несколько десятисаженных бревен, перекинутых с помощью треног и арканов к городским воротам, образовывали мост и опору для стенобитного устройства». Главный удар монголы наносили со стороны южной стены, где только ров отделял их от городских укреплений, а вот штурмовать со стороны рек не рискнули — слишком велика была опасность провалиться под хрупкий и тонкий лед. В утренних сумерках плыл над Козельском звон набатного колокола, дружинники и горожане вооружились и спешили на городские стены, откуда были видны все передвижения монголов. Степняки месили ногами снежную кашу, продвигаясь к крепостному рву, но едва они оказались в зоне поражения, как со стен по ним открыли стрельбу из арбалетов — тяжелые стрелы пробивали насквозь легкие щиты и доспехи монголов. Орда понесла первые потери, но это не замедлило ее движения, и, прикрываясь от стрел, которые теперь густо летели со стены, наспех сколоченными большими деревянными щитами, ханские лучники вступили в перестрелку с защитниками. Пленные, невзирая на то, что их расстреливали сверху, сваливали в ров громадные вязанки хвороста, бревна и тела своих же погибших соотечественников, постепенно заполняя все пространство. Затем через ров бросили переметы, и под прикрытием лучников орда хлынула к валам и стенам. Словно муравьи, карабкались наверх ханские нукеры, приставляли лестницы, закидывали крюки и арканы, стараясь как можно быстрее достигнуть гребня стен и вступить в рукопашную с русскими ратниками. Степняков щедро поливали смолой и кипятком, сбивали камнями и глыбами льда, мечами и топорами рубили арканы, шестами отталкивали лестницы. Тех, кому удавалось достигнуть бойниц, принимали в топоры, а затем их изрубленные тела сбрасывали вниз, на головы наступающих. Раз за разом с остервенением кидались монголы на стены крепости, новые свежие сотни сменяли уставших и истомленных долгим боем нукеров, но все их усилия были тщетны, и Козельск стоял крепко. Южные валы были усыпаны мертвыми телами монголов, но Батый озверел и упорно гнал своих воинов на смерть. В городские ворота было ударили бревном, но с башни плеснули кипятком, и ошпаренные нукеры с диким визгом покатились по снегу. Линия фронта наступления была для монгольских войск слишком узка, а потому они не могли в полной мере использовать свое численное преимущество, продолжая просто атаковать в одном и том же месте. И лишь когда солнце медленно покатилось за линию горизонта, орда отхлынула от города и медленно начала отступать в свой стан, утаскивая тела раненых товарищей. Козельск устоял, и это обернулась для Батыя очень большими неприятностями.

* * *