Русь моя неоглядная

Агафонов приказал занять оборону, каждую постройку превратить в ДЗОТ. С западной стороны вдоль хуторка тянулся овраг, заросший вербами, по которому бежал ручеек. В течение часа немцы атак не предпринимали. Слева и справа шли бои, они то утихали, то разгорались с новой силой. Ночью Агафонов похоронил убитых и отправил раненых через Днепр в тыл. В его распоряжении оставалось еще до двухсот бойцов – это была сила. Ночью вместе с разведчиками прибыли офицеры штаба армии. Удивились, что батальон жив. Заняли очень выгодную возвышенность – гриву. Агафонов узнал, что бригада и брошенные ей подкрепления выше по течению не смогли закрепиться на захваченном плацдарме. Всю ночь шла переправа войск на позиции штрафного батальона. Был отдан приказ штрафной батальон отвести в тыл и расформировать. За исполнение задачи командования с бойцов снималась судимость, они стойкостью и преданностью окупили свою вину. Остатки штрафного батальона выстроились против штабной землянки. Парторг-агитатор Кузьма Кайгородов, с перевязанными правым плечом, в фуфайке внакидку заявил:

– Вместе воевали, вместе лиха хлебнули, вместе и останемся, правильно говорю, бойцы?

Строй дружно ответил:

– Верно!

Кайгородов выждал минутку:

– К командованию есть просьба: оставить старшего лейтенанта Агафонова над нами командиром, уж больно толковый и смекалистый, наверное, на всю армию один такой.

Полковник ответил:

– Отныне он капитан, будем оформлять документы строя Советского Союза, а пока – вручаю орден «Боевого Красного Знамени».

Агафонов ответил:

– Невезучий я – туда представления, а оттуда – одна слякоть, – и показал на небо.

В это время Агафонов услышал звук «Мессера» и крикнул:

– Ложись!

Мессер низко прошел над поляной, поливая из пулеметов. Пуля раздробила левую лопатку. Капитан Агафонов приподнялся, но встать не смог. Двое бойцов оказалось убитых, четверо раненых. Из штабной землянки выбежали офицеры. Полковник лежал на боку, прижав правую руку к сердцу, сквозь пальцы бил фонтан крови.

Одесса

И снова по госпиталям. Три операции. Рука сгибалась в локте, пальцы рук работали, но в предплечье не поднималась, это злило Ивана. Зимой 1944 года Ивана снова комиссовали. Приехал домой, навестил родных, близких, кое-что поделал и по дому. Старшие сыновья подросли. Жена Ольга заведовала детским домом в селе Ленино. Дети были при ней, там питались и учились. Через месяц Иван затосковал.

Наши взяли Кривой Рог, гнали немцев с Украины. Иван зачастил в военкомат. Не брали. Написал письмо И. Сталину. Пришел ответ: «Удовлетворить просьбу». Прибыл в областной военкомат. На груди два «Боевика», Звезда, три медали «За Отвагу» Стал проситься, чтобы разрешили выехать в часть, в которой был при обороне высоты 237. На армейские командование при переправе за Днепр была обида за то, что батальон фактически был брошен на погибель. Добрался до Москвы. Дали предписание и отправили с резервной танковой частью в распоряжение Фронта.

При погрузке какой-то майор прикрикнул на капитана Агафонова: «Посторонитесь, видите, погрузка идет, могут зацепить». Голос показался знакомым, Агафонов присмотрелся: так этот обгорелый танкист – его начальник штаба штрафного батальона Федор Селезнев. Агафонов тихо проговорил:

– Федор, ты?

На что тот ответил:

– Федор, ну и что, тридцать лет Федор, – а потом заорал, – ребята, мать честная, комбат родной, ребята, это благодаря ему я живой и с вами!

Селезнев крикнул:

– Старшина, ко мне! Это мой крестный, а ну-ка тащи!

На что капитан Агафонов ответил:

– Давай, майор, расставляй по платформам свои красавцы-танки, потом в дороге отметим встречу.

По прибытию к месту дислокации капитану Агафонову предложили: «Принимай шахтерский батальон, в основном молодежь, все с оккупированной территории, у тебя опыт есть командования бойцами похлеще. Не беспокойся, они немцев ненавидят больше, чем мы с тобой. Неделя на сколачивание и подготовку».

Батальон капитана Агафонова участвовал во взятии Николаева. В конце марта 1944 года командир дивизии лично поздравил Агафонова за умелые действия и вручил орден «Отечественной Войны II степени». Батальон находился на главном направлении, но вышел из боя с минимальными потерями. Шахтеры поверили в капитана. Без передышки с ходу батальон бросился на Одессу. В бой ввели в районе Молдаванки. Батальон прорвался на знаменитый «Привоз». К вечеру пробились к вокзалу, а такая задача и не стояла перед батальоном. Немцы уходили морем, Одесса была окружена с суши. Но в море их корабли встречали подлодки, катера, эсминцы Черноморского флота. Немцы решили прорываться берегом. Ночью они предприняли несколько контратак. Командир дивизии отдал приказ: «Вперед не соваться, вокзал оборонять и захватить близлежащие дома. Бойцы слышали, как в городе идет бой, особенно яростно в районе порта. Десятого апреля город очистили от немцев. Тогда бывший на бронепоезде командующий армией поблагодарил личный состав батальона, командира за умелые действия: