Русь неопалимая

Мстислав стал князем-наместником Тмутараканского княжества на Таманском полуострове между Азовским и Черным морями и соединяющего их Керченского пролива.

Крестившись, Владимир обратился к государственным делам. От шести жён у него было двенадцать сыновей. Владимир подумал: «Нехорошо, что мало городов около Киева». И стал ставить города по Десне, по Остру, по Трубежу, по Суле, и по Стугне. Набрав лучших мужей от славян, кривичей, чуди, вятичей, Владимир населил ими города, так как была война с печенегами. В Киеве, призвав греческих мастеров, Владимир поставил церковь Пресвятой Богородицы и поручил её Анастасу Корсунянину. После освящения церкви, Владимир даровал ей от всех своих богатств десятую часть, и назвали ту церковь Десятинною.

Великая княгиня Анна сидела у себя в светлице, открылась дверь, и вошёл Владимир.

– Люба моя! Я зашёл проститься, полки уже в пути, мне придётся их догонять.

– Ты остался один? Неужели твоя дружина ушла без тебя, князь?

– Тридесять дружинников ждут меня во дворе. Придётся идти намётом, пока догоним остальных.

– Князь! Возвращайся скорее, я буду ждать тебя.

– Девочка моя! Я очень хочу, чтобы ты подарила мне наследника. Береги себя, а я постараюсь поскорее вернуться, – он поцеловал её и отстранил от себя, – прости, мне надобно идти.

Он радовался, что жена с ним ласкова и всегда ждёт его и с радостью принимает и ему очень хотелось, чтобы у него был наследник, в котором будет течь кровь византийских царей.

***

Владимир с киевскими воями, княжескими и белгородскими дружинами прибыл в Новгород. Он собрался идти войной на чудь. Они опять перестали платить дань. Давно назрел момент для обуздания этих племён, а то вовсе страх потеряли. Все порубежные земли разорены, а жители, – кто не успел убежать вглубь страны, частью порублены, а частью уведены в полон. От таких набегов Русь терпела большой убыток. Пока враг схлынул с Руси, но чувствовалось, что ненадолго. Владимиру надоело отгонять от своих рубежей набеги разных племён. Он по прибытии в Новгород, послал дружины собирать воев из Ладоги, Белоозера, Пскова и Ростова. Было решено дойти до Северной Двины, а на обратном пути пройти мимо Онежского озера, но карел пока не трогать. В гриднице было полно народу. Князь с самого утра принимал словенских бояр, собравшихся идти на чудь вместе с его киевской ратью. Новгородцы, наполняя чаши хмельным мёдом, кричали:

– Князь! Мы не посрамим тебя в походе, как не посрамили своих мечей наши предки в сече с ворогом!

Вышеслав послушал и, решив, что ничего нового уже

не услышит, пошёл на крыльцо подышать свежим воздухом. Таких пиров он за свои восемнадцать лет уже насмотрелся, его занимал предстоящий поход на чудь. Во дворе расположились словенские и киевские гриди, ладожская дружина и ростовская. Вся коновязь была тесно занята, застоявшиеся лошади топтались на месте, чужие жеребцы злобно ржали друг на друга. Вышеслав был старший из сыновей Владимира и раньше других должен был принять на свои плечи долю трудов. Он уже не раз сопровождал отца в походах.

Сад, окружающий терем цвел яркими красками. Высокие деревья с изумрудно-зелёной листвой радовали глаз. Высокий кустарник с белоснежными цветами рос вдоль дорожек, время от времени роняя белые лепестки цветов на густой зеленый ковёр внизу.

Во дворе Вышеслав увидел девушку. Она шла, смотрела себе под ноги. Стройна, как берёзка и свежа, как полевая ромашка. Вышеслав заступил ей дорогу, она посмотрела на него, и у Вышеслава тревожно забилось сердце при виде глаз цвета чистейшего сапфира. Длинные светлые волосы, заплетённые в толстую косу, отливали серебром. Впервые за этот утомительный день, он увидел что-то приятное, и ему захотелось поговорить с девушкой. Она увидела внимательный, изучающий, заинтересованный прищур мужалого отрока, стоящего в паре метров от неё. Охнув, она крепче прижала к груди корчагу и отпрянула. Густые русые волосы парубка рассыпались по богатырским плечам. Смуглое от загара лицо с голубыми, как летнее небо, глазами, обрамляла небольшая русая бородка с мягкими, как шёлк, волосами. Ей показалось, что они одни посреди бескрайнего пространства, а вокруг тишина, даже птиц не слышно.

Он был очень молод, но физическая мощь так и сказывалась во всей его крупной богатырской фигуре. Молодые сердца и тысячу лет тому назад бились так же, как и теперь… Точно так же затлевшая в них искорка любви быстро разгоралась ярким пламенем, и это пламя охватывало разом всё существо, направляло в одну сторону все мысли, заставляло жестоко мучиться, страдать и затем испытывать редкое наслаждение.

– Ах, Господи! – воскликнула она, – и что не сидится тебе в хоромах?

Вышеслав молча смотрел на неё. Казалось, ничего особенного в ней не было. Длинная толстая коса опускалась ниже пояса, лёгкие светлые прядки прихотливо выбивались из-под очелья6 с красивой вышивкой и падали на лицо. Во всех славянских племенах живут такие девушки. Но в её лице с немного вздернутым носиком было что-то родное, приветливое, и даже сердясь, она была хороша.