Русь нерусская: как зарождалась «рідна» мова

Не сразу изменилось положение и после революции. Как сознавался в 1919 г. А. В. Ников-ский: «Если перестанем кокетничать нашим культурным самостийничеством, то должны будем признать, что это факт — положительный или отрицательный — тут не об этом речь — настоящей действительности и нашего воспитания и, наконец, большой экономии энергии, факт то, что основной в нас всех является культура русская рядом с украинской… И насколько весь культурный состав вокруг по языку и по отношениям был русским, настолько, то есть в полной мере, новоиспеченный украинский гражданин был и есть мгновенным переводом с "языка родных осин" на "мову похилих верб"».[659]

Известно, что генеральный секретарь Центральной Рады по международным делам (т. е. министр иностранных дел), «отец украинской дипломатии» А. Я. Шульгин дома с женой и близкими друзьями говорил по-русски, но стоило на пороге показаться постороннему министр тут же переходил на «рідну мову»[660]. Аналогичным образом вел себя гетманский министр труда М. А. Славинский. По признаниям петлюровских деятелей, «даже в патриотических украинских семьях перевес имел русский язык»[661]. Еще один член Центральной Рады, а впоследствии нарком просвещения УССР Александр Шумский прославился тем, что в украинизаторском рвении превзошел даже Л. М. Кагановича и был обвинен в националистическом уклоне (так называемый «шумскизм»). Но, как свидетельствовал бежавший на Запад украинский советский дипломат Г. З. Беседовский (знавший Шумского, когда тот работал полпредом УССР в Варшаве), «украинец Шумский имел очень слабое представление об украинском языке. Его ноты были беспорядочной мешаниной из русских, украинских и польских слов…. Было противно читать этот самодельный волапюк»[662].

Петрушевич Антоний Степанович

Если говорить о деятелях австрийской части Малороссии, то стоит вспомнить, что собравшийся в 1848 г. съезд галицко-русских ученых постановил: очищая народные говоры от полонизмов, вырабатывать самостоятельный литературный язык. Но уже принимая такое решение деятели науки сознавали свое неразрывное языковое единство с великороссами. «Пускай россияне начали от головы, а мы начнем от ног, то мы раньше или позже встретим друг друга и сойдемся в сердце»,[663] — говорил на съезде видный галицкий историк А. С. Петрушевич. Вскоре выяснилось, что чем больше галицкие выговоры очищаются от польских слов, тем сильнее приближаются они к русскому литературному языку. И через несколько лет ученые-галичане, отказавшись от языковой «самостийности», единодушно признали родным язык Ломоносова, Пушкина, Гоголя.

Василько Николай Николаевич

Зато яростно боролся с русским языком и отстаивал права «рідної мови» австрийский украинофил барон Н. Васильке Правда, для самого барона родным языком был совсем не украинский. И когда С. В. Петлюра назначил его главой «дипломатической миссии» в Италии, петлюровские дипломаты злословили, что теперь каждый доклад нужно будет переводить на немецкий язык, так как Василько «будет трудно его по-украински прочитать»[664].

Перечень примеров можно продолжать и дальше, но, наверное, приведенного достаточно, чтобы убедиться в том, что «рідна мова» совсем не рідна.

Вместо послесловия

Посетивший российскую Украину галицкий украинофил В. Барвинский в 1882 г. писал: «На 15 миллионов нет и 50 человек, которые б дорожили своим родным языком».[665] Другой «национально сознательный» деятель уже в XX веке вспоминал о дореволюционном времени, когда «наш язык был "недоделанным", "неразвитым", когда его все, кроме нескольких десятков фантастов, считали за наречие, которое вот-вот, завтра-послезавтра, умрет».[666] Напомним и признание А. Н. Синявского, отмечавшего, что украинский язык до 1917 г. был лишь «языком жменьки полулегальной интеллигенции».