Русь: от славянского расселения до Московского царства

Если говорить о влиянии суздальских князей в середине XII — начале XIII в. на южнорусские дела, то оказывается, что оно скорее убывает, чем возрастает: Юрий Долгорукий сам претендует на Киев, ходит на Юг походами; Андрей Боголюбский стремится уже только к тому, чтобы в Киеве сидел его ставленник, сам в походы на Юг не ходит, но организует их; Всеволод Большое Гнездо влияет на южнорусские дела только путем политического давления, походов не организует; его сыновья не располагают уже (до 30-х гг. XIII в.) и средствами политического давления. Связано такое убывание суздальского влияния на Юге с отмиранием по мере смены поколений князей и оформлением различных ветвей потомков Мономаха принципа старейшинства «в Володимере племени» (по которому суздальские князья почти все время имели преимущество) — он еще действует при Всеволоде, но уже не работает при его сыновьях, хотя после смерти Рюрика Ростиславича в 1212 г. они остались единственными правнуками Мономаха.

Таким образом, оснований говорить о политическом превосходстве Владимиро-Суздальского княжества над всеми другими русскими землями в домонгольский период нет. Откуда же взялось это стойкое убеждение? В силу двух обстоятельств.

Во-первых, большинство дошедших до нас летописей создано в Московском государстве в XV–XVI вв. Эти памятники основаны на летописании Северо-Восточной Руси предшествующего периода.[573] Естественно, что северо-восточные летописцы 2-й половины XII — начала XIII в. уделяли наибольшее внимание событиям в своей земле и деяниям своих князей, не упуская возможностей представить их в выгодном свете. Этот «перекос» перешел в летописание «московской» эпохи, и исследователи попали под его влияние.[574]

Во-вторых, в московской литературе XVI в. был прямо сформулирован тезис о переходе столицы Руси из Киева во Владимир. В летописях XV — 1-й половины XVI в. его еще нет; сводчики тогда добросовестно приводили имевшиеся у них материалы об истории Южной Руси XII — начала XIII в. и не пытались поставить правителей Суздальской земли выше других видных князей той эпохи. Иное произошло в произведениях, связанных с оформлением идеологии Московского царства, т. е. имевших целью обосновать древность царского достоинства князей Московского дома (потомков именно правителей Суздальской земли XII — начала XIII в. — Юрия Долгорукого и Всеволода Большое Гнездо).

В начале XVI в. в Послании Спиридона-Саввы и «Сказании о князьях владимирских» мысль о преемственности Владимира по отношению к Киеву с XII столетия проводится еще не впрямую. Там приводится легенда о присылке византийским императором Владимиру Мономаху знаков царской власти и говорится, что «тем венцем царьским… венчаются вси великие князи володимерские, егда ставятся на великое княжение русское».[575] Следуя смыслу текста, после киевского князя Владимира Мономаха царские инсигнии перешли сразу же к князьям Северо-Восточной Руси (т. е. Мономаху наследовал Юрий Долгорукий и т. д. по прямой линии до московских царей).

В «Степенной книге царского родословия», созданной уже после официального венчания великого князя московского Ивана IV «на царство Русское» (1547 г.), в первой половине 60-х гг. XVI в., мысль о переносе столицы из Киева во Владимир проводится уже напрямую (в тексте Шестой степени, посвященной Всеволоду Большое Гнездо): «Глава 3. Начало Владимерскаго самодерьжства. И уже тогда Киевстии велицыи князи подручни бяху Владимерским самодерьжцем. Во гради бо Владимери тогда начальство утвержашеся пришествием чюдотворнаго образа Богоматери. С ним же приде из Вышеграда великий князь Андрй Георгиевич и державствова».[576] Таким образом прямо утверждалось, что «самодержавство» при Андрее Боголюбском перешло из Киева во Владимир, после чего киевские князья стали «подручниками» владимирских. Приходится констатировать, что именно эта сложившаяся в середине XVI в. концепция была некритически воспринята в исторической науке.

Очерк 3 Проблема подлинности «Слова о полку Игореве»

В истории средневековой Руси есть две проблемы, постановка которых традиционно оказывает на людей, интересующихся прошлым Отечества, особо сильное эмоциональное воздействие. Одна из них — т. н. «норманнская проблема», о которой речь шла выше (см.: Часть I, Очерк 3). Другая — вопрос о подлинности «Слова о полку Игореве».