Русь: от славянского расселения до Московского царства

В договоре Ивана III с Иваном Васильевичем Рязанским 1483 г. статья о Мещере была сформулирована следующим образом: «А что Мещерскаа мста, что будет покупил прадд твои, князь велики Олег Иванович, или прадд твои, князь велики Федоръ Олгович, или дд твои, князь велики Иван Федорович, или отець твои, князь велики Василеи Иванович, или ты, князь велики Иван Васильевич, или ваши бояря, в та мста теб, великому князю Ивану Васильевичю, не въступатися, ни твоим бояром. А знати ти свое серебро, и твоим бояром. А земля по давному к Мещер. А порубежье Мещерским землям, как было при великом князи Иване Ярославич, и при князи Александр Укович… А что наши князи мещерские, которые живут в Мещер и у нас, у великих князеи, и теб их къ себе не приимати. А побежат от нас, и теб их добывати нам без хитрости, а добывъ ти их, нам выдати».[961] Из текста следует, что покупки разанскими князьями и боярами сел предпринимались и при отце Ивана Васильевича — Василии Ивановиче, и при нем самом. Мещерские князья в 1483 г., как видно из текста, частью находились в Мещере, частью — на службе у великого князя в других регионах.

В договоре Ивана III с великим князем литовским Александром Казимировичем 1494 г. Мещера отнесена к владениям московского князя: «Так жо ми и в Мещеру, и во отчину твою, не вступатися и не приимать их».[962]

Наконец, в завещании Ивана III Мещера названа в числе великокняжеских владений, передаваемых по наследству сыну Василию: «Да ему ж даю город Муром с волостми и с путми, и з селы, и со всеми пошлинами, и с мордвами, и с черемисою, что къ Мурому потягло, да Мещера с волостми, и з селы, и со всмъ, что к неи потягло, и с Кошковым, да князи мордовские вс, и з своими отчинами, сыну же моему Василью».[963] Мещера, как и в летописной статье о событиях 1392 г. и в договоре Василия I с Владимиром Андреевичем начала XV в., упомянута вслед за Муромом.

Из приведенных данных ясно, что молчание о Мещере в духовных грамотах Василия I и Василия II не может быть объяснено допущением, что она скрыта в упоминании о «великом княжении», т. к. в договорных грамотах Мещера называется отдельно от великого княжения. В договоре с Владимиром Андреевичем Василий I называет Мещеру среди своих владений, которые должны перейти к его детям; в 50-х гг. XV в. часть территории Мещеры была передана царевичу Касыму. Московские князья постоянно старались препятствовать приобретению сел на территории Мещеры рязанскими князьями и боярами, опасались возможности перехода мещерских князей на рязанскую и литовскую службу. В договоре с Литвой 1449 г. Мещера именуется «отчиной» московского князя. Источники явно донесли отголоски длительной борьбы за власть над этой территорией, свидетельствующей о непрочности московского владения ею. Поэтому надо полагать, что ярлык на Мещеру 1392 г. не предоставлял Василию I права наследственного владения, он требовал подтверждения при каждой смене великого князя. В Орде Мещера рассматривалась, по-видимому, не в одном ряду с русскими княжествами в силу смешанного характера населения и наличия там князей татарского происхождения. Примечательно, что в послании Ахмата Ивану III тот требовал «свести» с Городца Мещерского царевича Данияра, сына Касыма:[964] хан явно считал себя вправе распоряжаться данной территорией. Лишь после ликвидации зависимости от Орды Иван III смог считать Мещеру владением, которое он вправе передать по наследству.

Таруса, как и Мещера, не названа ни в трех дошедших до нас духовных грамотах Василия I, ни в завещании Василия II: о передаче ее по наследству сказано только в духовной Ивана III.[965] При этом имеются упоминания «тарусских князей» как владетельных.

В договоре Василия I с Федором Ольговичем Рязанским (1402 г.) говорится: «А со княземъ с Семеном с Романовичем с новосильским и с торускыми князи так же взяти ти (Федору. — А. Г.) любовь по давным грамотамъ, а жити ти с ними без обиды, занеже т вс князи со мною (Василием. — А. Г.) один человкъ».[966] Семен Романович Новосильский был правителем Новосильско-Одоевского княжества после своего отца Романа Семеновича, оба признавали верховенство Дмитрия Донского, но оставались владетельными князьями. Тарусские князья, хотя никто из них и не назван по имени, упоминаются в одном ряду с Семеном, т. е. явно выступают как владетельные. Об этом говорит и последующий за цитированным текст, посвященный процедуре разбирательства споров между названными князьями, новосильскими и тарусскими, и рязанским князем: обе возможные стороны конфликта рассматриваются как равностатусные, московскому князю отводится только роль гаранта исполнения решения третейского суда, в случае, если виноватая сторона не подчинится этому решению. Среди возможных соглашений рязанского князя с новосильскими и тарусскими названы договоренности «о земли или о вод», т. е. касающиеся размежевания владений.[967]