Русь, откуда ты?

Вместе с этим появились и работы в пользу славянской теории: Максимовича (1837), Ренелина (1842), но работы эти были мало обоснованы и недостаточно убедительны. И. С. Савельев («Мухаммеданская нумизматика», CCXXXII, 1846) писал по поводу того, что академик Шторх высказал мысль о древности торговли через Россию: «Он получил разнос от Шлёцера, который назвал эту мысль не только “ненаучной”, но и уродливой, которая бы опровергла все, что до сих пор о России думали. “Не только множество, но даже ни одного древнего свидетельства не найдешь по сему делу”. Прошло около сорока лет с тех пор, как написаны были эти строки, – продолжает Савельев, – и источники, дотоле неизвестные, бросили новый свет на состояние нашего древнего севера. Системы Шлёцера рушатся сами собою; но его брамински фанатические приговоры, к сожалению, долгое время останавливали успехи нашей юной историографии, не выходившей из-под формулы своего немецкого учителя».

Как видим, формулировки, вполне подходящие и к 1946 г. Однако и норманисты этого периода не дремали. М. Погодин (1825, 1846) и Э. Куник (1844–1845) опубликовали крупные работы, в которых развили далее норманскую теорию. Особенно важна была работа Э. Куника.

Куник привлек арабские и византийские источники и толковал их в пользу норманизма. Однако, и он чувствовал, что эти позиции некрепки, и прибегал для убедительности даже, так сказать, к психологическим доказательствам. Например, он делил народы на морские и сухопутные. И, конечно, отнес древних славян к народам, обладавшим «водобоязнью». В конце концов он выдвинул «готскую» теорию происхождения Руси – прямое доказательство того, что существовавшая теория его не удовлетворяла.

Погодин, как мы показали выше, хотя и отстаивал свои свои тезисы с пеной у рта, был весьма недалек от признания славянской теории, но совершенно не удовлетворяла слабая аргументация его противников.

После указанных работ поле спора опять осталось за норманистами, историки сороковых годов (XIX в. – Примеч. ред.) Беляев, Кавелин, Соловьев и др. считали вопрос окончательно решенным.

Однако, антинорманисты вскоре опять пошли в наступление. В 1859 г. В. Ламанский выступил с работой «О славянах в Малой Азии, Африке и Испании». Этот труд привлек внимание многих и расширил вопрос, выведя его далеко за пределы только Киевской Руси. Кроме того, Ламанский подверг резкой критике труд Куника.

В 1860 г. Костомаров в своем «Начале Руси» выдвинул новую теорию, выводя Русь из Литвы, из области Немана. Хотя теория была слаба и Костомаров впоследствии от нее отказался, критический нажим на норманизм все усиливался.

В 1862–1863 гг. в «Записках Академии наук» была напечатана работа С. Гедеонова «Отрывки о варяжском вопросе», затем дополненная и отдельно изданная под названием «Варяги и Русь» (1876). Доводы С. Гедеонова против норманизма были убийственными, а славянская теория подкреплялась целым рядом новых фактов.

Но эти работы знаменовали только начало атаки на норманизм. В 1862–1863 гг. в «Записках Академии наук» появилась работа С. Гедеонова «Отрывки о варяжском вопросе», затем она дополнена и издана отдельно под названием «Варяги и Русь» (1876). Она явилась самой солидной работой против норманизма, доводы Гедеонова были убийственны для норманизма, вместе с тем славянская теория подкреплялась целым рядом новых фактов.

Крайний норманизм Круга, согласно которому на Руси говорили скандинавской норреной, что здесь господствовала скандинавская мифология, существовал скандинавский быт и т. д., был отброшен с этих пор даже самими норманистами, но умеренный норманизм оставался.

Удивительное дело, работы Гедеонова не достигли ведома широкой публики, передовая русская интеллигенция (Тургенев, Белинский, Чернышевский, Добролюбов и др.) осталась в стороне в столь важном научном споре, касавшемся сути всей нации. Она, в сущности, «прозевала» крупнейший политический фактор.

Сам С. Гедеонов не был доволен положением дела, он писал: «Неумолимое норманское вето тяготеет над разъяснением какого бы то ни было остатка нашей родной старины», – в этих словах сквозит протест против затыкания рта антинорманистам.

И он добавляет: «Но кто же, какой Дарвин вдохнет жизнь в этот истукан с норманской головой и славянским туловищем?» Гедеонову была понятна нелепость Руси с норманской головой и славянским туловищем, это искусственное творение можно действительно назвать только истуканом.

Однако общественная мысль, увы, не поддержала С. Гедеонова. Все эти «славянофилы» и т. д. способны были мыслить только в узком кругу социологических идей и на мышление в объеме нации пороху не хватало.

Другой крупной работой явилась «История русской жизни» Забелина (I т. – 1876, II – 1879, переиздание – 1908), несмотря на ее ценность, также не оказала решительного влияния на состояние дела.