Русь против Орды. Крах монгольского Ига

– Отец, тебе нужно как можно быстрее добраться до Сарая! – молвил Садехмат-хан. – Сарай укреплен стенами, это хоть какая-то защита от готовых на любую подлость степных эмиров. Со временем ты соберешь новое сильное войско и сокрушишь дерзкого московского князя!

Хан Ахмат послушал своего старшего сына и повел остатки своей орды на юго-восток, с горечью сознавая, что из могучего владыки он превратился в жалкого беглеца.

Злой рок продолжал преследовать хана Ахмата. Во время стоянки у реки Хопер нукеры привели в ханскую юрту татарского торговца, пробиравшегося в Казань степным путем. Торговец, не смея взглянуть в лицо хану Ахмату, поведал ему о том, что его столица еще в конце сентября была опустошена русским войском, пришедшим с верховьев Волги на кораблях. Торговец в ту пору пребывал в Сарае, поэтому стал свидетелем разорения русичами ханского дворца, домов татарской знати и торговых кварталов ордынской столицы. Русские ратники угнали в полон несколько тысяч молодых женщин и детей.

После такого известия хану Ахмату показалось, что у него земля уходит из-под ног. Войска у него нет, союзники его покинули, столица опустошена русской ратью.

«Что делать и куда повернуть коней?» – мысленно терзался хан Ахмат.

После долгих унылых раздумий хан Ахмат собрал на совет шестерых своих сыновей, визиря Карамурзу и шурина Чалмая. Предстояло решить, продолжать ли путь в Сарай или затеряться до весны где-нибудь в приволжских степях.

Трусоватый Карамурза страшился ехать в Сарай, но и зимовать в степи он тоже боялся не меньше, говоря, что недруги хана Ахмата с одинаковой легкостью могут отыскать его повсюду. Карамурза советовал хану Ахмату искать убежище в Казани, поступив на службу к тамошнему хану Али.

Однако хан Ахмат с негодованием отверг совет визиря, посчитав унижением для себя пресмыкаться перед ханом Али, который страшится Москвы, как огня.

– Али-хан из страха перед московским князем, скорее всего, даже не впустит меня в ворота Казани, – раздраженно промолвил хан Ахмат, – а если и впустит, то лишь затем, чтобы выдать мою голову князю Ивану.

Мнения сыновей хана Ахмата разделились. Старшие, Садехмат-хан и Муртаза, заявляли отцу, что ему необходимо вернуться в Сарай, ибо он – хан Большой Орды, которому не пристало скитаться в степи и тем более просить прибежища у чужого трона.

– Не пройдет и года, как Сарай оправится от разорения, – сказал Муртаза, – ведь этот город стоит на караванных путях. Торговля вновь напитает Сарай богатством и процветанием! Пусть русы растащили утварь и сокровища из ханского дворца, но сам дворец как стоял, так и стоит. Ханский дворец в Сарае даже в опустошенном виде смотрится величественнее, нежели казанский дворец Али-хана.

Муртаза знал, что говорил, поскольку ему в прошлом довелось побывать в Казани вместе с посольством из Сарая. Он видел тамошний дворец и ханскую крепость на холме.

– Отец, тебе нужно всеми имеющимися силами отстаивать Сарай, иначе его захватит крымский хан или правитель Ас-Тархана, – вторил брату Муртазе Садехмат-хан. – Сарай не просто торговый город и ханская цитадель, это изваянный в камне символ могущества Большой Орды! Хан, владеющий Сараем, уже велик сам по себе. Отец, Сарай непременно должен остаться за нашим родом! Ханский трон можно возить за собой и по степи, но истинное величие трону придают лишь высокие дворцовые чертоги!

Младшие сыновья хана Ахмата склонялись к тому, что так уж дорожить Сараем вовсе не следует. Они полагали, что сила Большой Орды не в торговле и взимаемых данях, но в кочевом родовом укладе, от которого за последнее столетие, к сожалению, отошли ордынские ханы и окружающая их татарская знать.

– Нам ли не знать, чем это закончилось, – молвил рассудительный, несмотря на юные годы, Шейх-Ахмат, средний сын хана Ахмата. – Жизнь в богатом городе, полном рабов и наложниц, изнежила ордынских ханов и их вельмож. Военные тяготы далеких походов стали им не по плечу. Этим воспользовались походные эмиры и темники, державшие под своей рукой многие тысячи воинов-кочевников. Темники стали свергать неугодных ханов, сажая на трон совершенно ничтожных царевичей и истребляя придворную знать. Таким образом сумели возвыситься Ногай и Мамай, два безродных выскочки…

Шейх-Ахмат настаивал на том, что разумнее всего привести к покорности хотя бы часть степных беков, создать небольшое, но боеспособное войско, опираясь на которое его отец со временем сможет восстановить свое пошатнувшееся могущество среди кочевых племен.

Сказанное Шейх-Ахматом пришлось не по душе хану Ахмату прежде всего потому, что он сам, подобно Мамаю, убил хана-чингизида и занял его трон. Хан Ахмат совершил это в свое время, опираясь на конные отряды степных беков, которым он пообещал отдать Сарай на разграбление. Утвердившись в Сарае на троне чингизидов, хан Ахмат забыл про свои обещания, дав понять степным бекам, что он отныне лев, а они свора шакалов, зависимая от него. Теперь эта свора шакалов крайне опасна для хана Ахмата, не имеющего ни сильного войска, ни денег, чтобы это войско собрать.