Русь против варягов. «Бич Божий»

Но пока Свенельд отводил гридней к дворцу, большая часть города осталась вообще без всякой защиты. Те из болгар, кто рискнул поднять оружие против византийцев, не могли противостоять натиску солдат империи, да и было уже поздно. Поэтому «некоторые из ромеев, беспрепятственно достигнув ворот, открыли их и впустили свое войско». Вот это был уже конец.

Цимисхий, вступив в Преслав, мог чувствовать себя победителем, хотя праздновать победу было еще очень рано. «Ромеи все разом ворвались в город и рассыпались по узким улицам, убивали врагов и грабили их добро». Эта картина характерна для любого войска, захватившего чужой город. Просто после этого эпизода с улыбкой воспринимается совсем недавнее заверение Льва Диакона о том, что болгар грабить ромеи вовсе не собирались. Видимо, слово и дело вновь разошлись.

«Между тем восемь тысяч храбрейших скифов заняли хорошо укрепленную часть царского дворца, который находился посреди города, укрылись там на некоторое время и перебили многих воинов, попавших туда ради любопытства или тайно пробравшихся с целью грабежа» (Иоанн Скилица).

Вот и еще одно подтверждение алчности византийских воинов и удачной задумки Свенельда.

Разбушевавшаяся ромейская солдатня решила поживиться даже сокровищами царского дворца, причем сделать это до того, как туда нагрянет императорская гвардия. Ловушка Свенельда сработала, ибо он лучше других умел возбудить жадность и разжечь ее возможной безнаказанностью.

Видя открытые ворота дворца, греки лезли туда, как мухи на мед, в ожидании легкой поживы. Большими отрядами они не объединялись, им пока это было ни к чему. Там же, в глубине дворца, сидел, затаившись как паук, Свенельд. Раскинув сеть паутины, он ждал, когда жадные до денег ромеи сами забредут в его ловушку. Так и вышло. Желающих покуситься на царское добро было немало. Воины Свенельда легко уничтожали всех, кто поодиночке или мелкими группами пробирался во дворец. Войти им давали беспрепятственно, а вот выйти византийцам уже не удавалось. «Скифы, находившиеся во дворце, яростно сопротивлялись проникшим через ворота ромеям и убили около полутораста храбрейших воинов». Как видим, жадность сгубила многих.

Но рано или поздно любую ловушку можно раскрыть.

Раздосадованные потерями, византийцы уже всеми своими войсками обложили царский дворец. Теперь они знали, кто там находится и что их ждет при попытке проникнуть внутрь.

«Узнав об этом, император повелел против них послать равносильный отряд, но отправленные действовали вяло и не отважились осадить их – не потому, что они боялись росов, но потому, что укрепление казалось им прочным и непреодолимым» (Иоанн Скилица).

На самом деле все это отговорки византийского хрониста. Ромеи просто боялись засевших во дворце русов. Поэтому и действовали вяло. Все кончилось тем, что на площадь примчался как ужаленный император и бросил в бой гвардию. Без его «бессмертных» русов было не одолеть. Мало того, моментально оценив ситуацию, император Цимисхий, отличавшийся храбростью и ратным умением, лично повел своих любимцев в бой. По свидетельству византийских историков, базилевс спрыгнул с коня, схватил щит и устремился вперед. Видя, что в бой пошел император, гвардейцы бросились за ним, спеша опередить своего полководца. С боевым кличем ромеи схватились с русами, но были отброшены. Даже личный пример Цимисхия не изменил положения дел.

«Бессмертные» находили в воротах лишь свою смерть. Ни продвинуться вперед, ни потеснить дружинников они не могли. Видя, что его люди несут большие потери, Цимисхий вскоре отказался от лобовой атаки. Базилевс понял, что из этой идеи «не выйдет ничего хорошего (ведь тавроскифы легко поражали множество воинов, встречая их в узком проходе), он остановил безрассудное устремление ромеев».