Русь против варягов. «Бич Божий»

Все это учитывал Владимир, когда приближал Бориса к себе, приучал любимого сына править самостоятельно, делая так, чтобы молодой князь пришелся по нраву дружине и полюбился киевлянам. Все правильно делал старый князь, только вот времени судьба ему отпустила немного, не успел он довести до конца начатое.

15 июля 1015 года князь Владимир умер в селе Берестовом под Киевом.

Ситуация, которая сложилась на тот момент на Руси, была парадоксальной. В Киеве был Святополк, но он сидел в порубе. Реальной силой на юге располагал Борис, но он гонялся в степях за печенегами и не владел ситуацией в Киеве. На севере ощетинился Новгород и отказался подчиняться Киеву, а Ярослав, продолжая идти по стопам незабвенного родителя, «посла за море, приведе Варягы, бояся отца своего» (Лаврентьевская летопись). Но отец в это время уже умер, а воинская сила у Ярослава осталась. Причем новгородский князь не имел ни малейшего понятия о том, что происходит на юге страны.

В этот раз повезло Святополку.

В. Н. Татищев приводит очень интересную информацию о том, что происходило в Берестовом и Киеве после смерти старого князя. Дело в том, что те люди, которые находились при Владимире до самой смерти, решили утаить смерть своего повелителя как от киевлян, так и от Святополка. Завернув тело Владимира в ковер, они ночью разобрали перегородку в сенях и незаметно вынесли его из терема, отнеся к церкви. А сами спешно послали гонцов к Борису. Но шила в мешке не утаишь, и слухи о смерти Владимира уже достигли Киева. Верные туровскому князю люди кинулись к порубу, сбили замки и вывели опального сына Ярополка на свободу. Оказавшись в княжеском тереме, Святополк распорядился привести тело умершего князя в Киев и положить в Десятинной церкви. Так началось правление сына Ярополка.

Святополк оказался в непростой для себя ситуации. Его власть в Киеве держалась лишь на его ближних людях, которых было совсем немного, больше ему просто не на кого было опереться. Летописец конкретно отмечает, что среди киевлян новый князь поддержкой не пользовался: «Они же приимаху, и не бе сердце ихъ с нимь, яко братья ихъ беша с Борисомь» (Лаврентьевская летопись). И дело не в том, что родственники жителей города находились под стягом ростовского князя. Проблема была в другом.

Святополк для жителей Киева был НИКТО. Пустое место. Призрак забытых времен.

О том, что его отец Ярополк был года-то киевским князем и старшим братом Владимира, на Руси уж и не помнили. Сам Святополк сидел все время в своем Турове. Для киевлян единственным князем был Владимир, поэтому и к его сыновьям они относились с гораздо большим уважением и любовью, нежели к туровскому князю. Будь поблизости тот же Ярослав или Мстислав, то Святополк бы никогда не усидел на киевском столе. Правда, и Борис был в какой-то мере для киевлян чужаком, поскольку правил в Ростове и лишь в последний год жизни отца крепко осел в Киеве. Ему просто не хватило времени на то, чтобы киевляне восприняли его как законного наследника Владимира.

В какой-то мере именно равнодушие Киева и погубило ростовского князя. Но сейчас у него в руках было то, чего не было у Святополка, – армия. Туровский князь это прекрасно понимал, и поэтому он начал кампанию по склонению общественного мнения на свою сторону. Ничего нового он не изобрел, а просто стал раздавать народу деньги и подарки. Начал потрошить дядюшкину скарбницу, что и было зафиксировано летописцем: «Святополкъ же седе Кыеве по отци своемь, и съзва кыяны, и нача даяти имъ именье» (Лаврентьевская летопись). Киевляне дары брали, но отмалчивались, и поддерживать новую власть с оружием в руках не спешили.

Многое зависело от того, какое решение примет Борис.

Остановившись с воинством на реке Альта, примерно в 80 км от Киева, он должен был принять решение, от которого зависела не только его судьба, но и судьба всей страны. На первый взгляд все было очень просто, ведь дружина ему заявила открытым текстом: «Се дружина у тобе отьня и вои. Поиди, сяди Кыеве на столе отни» (Лаврентьевская летопись). Но Борис был человеком умным и, в отличие от многих собратьев по власти, совестливым. Он прекрасно понимал, что по закону и праву киевский стол принадлежит Святополку. Понимал Борис и то, что он, по большому счету, в Киеве все же чужой и на сторону кого из братьев склонятся симпатии киевлян – неясно. К тому же князь отдавал себе отчет в том, что может произойти на Руси, если он поведет дружину на Киев.