Русь в IX–X веках. От призвания варягов до выбора веры

Славяне произошли от смешения потомков Мосоха с потомками другого яфетида — Рифата, сына Гомера и внука Иафета[25]. Библейская родословная соединяется здесь, как и у польских историографов, с позднеантичной латинской традицией, где предками славян считались венеты/венеды (см. главу I). С венетами сближались древние енеты, упомянутые еще Гомером как союзники троянцев: из-под Трои они отступили в Иллирик на Балканы и далее к Венедицкому морю, где и основали город Енецию/Венецию. Они же заселили Северное Причерноморье, прозвавшись Сарматами или Аланами по имени своего воеводы «Аляна». Летописец прямо ссылается на западнославянские источники своего повествования о енетах — предках славян (ПСРЛ, т. 40. С. 14), именуя расселившихся в Причерноморье енетов «Роксоляны, аки бы Русь и Аляны». Балканская история славян в Густынской летописи имеет особое значение: славяне брали дань с самих македонян, «дар Александра» приобретает «историческую» обоснованность; «грамота» Александра в Густынской летописи также восходит к хронике Мартина Бельского (ср.: Мыльников 1996. С. 84, 88).

Исторические основания Александровой грамоты заботили современников фальсификата: книжники предпринимали попытки отыскать греческий оригинал грамоты (латинские тексты не подходили в качестве доказательств подлинности документа), в эпоху Ренессанса особую роль приобрели археологические (эпиграфические) свидетельства — распространены были слухи о жертвенниках и алтарях Александра. С. Герберштейн еще в начале XVI в. безуспешно пытался обнаружить их на Дону — древнем Танаисе (Герберштейн 1988. С. 137). Даже кости мамонта, обнаруженные у знаменитой палеолитической стоянки Костенки под Воронежем, были восприняты как останки слона, принадлежавшего армии завоевателя. Доходило дело и до утверждения о славянском происхождении самих Филиппа и Александра (Мыльников 1996. С. 85–87)[26].

Иным был взгляд на деяния Александра с Востока. В знаменитой поэме персидского автора Низами «Искандер-наме» (1201) Искандер-Александр отправляется в поход на Китай, но узнает, что полчища русов разграбили Азербайджан (в исламском мире помнили разрушительные походы руси на Бердаа в 944 г.), и вступает с ними в бой. В «Искандер-наме» — книге, опирающейся на достижения классической восточной географии Х в., русы, а с ними хазары, аланы, буртасы и прочие племена Восточной Европы Х в., живущие за Кавказским хребтом по дороге в землю библейских Гога и Магога (Яджудж у Низами), — варвары, обликом напоминающие демонов, или, скорее, мифический народ с песьими головами — песьеглавцев, кинокефа-лов античной традиции (см. главу 3, параграф 1). Одного из них — демонического вида воина — русы выпускают против Искандера, но герой заарканивает чудовище.

Русы были побеждены, прирученный героем демон приводит в дар красавицу-китаянку (см. рис. 1, цв. вкл.), но более всего восточных поэтов (как и купцов) впечатляют русские меха — соболя и бобры (см. Зайцев 2003). Благородный Искандер освобождает «шаха русов», и тот признает его власть. Когда Искандер отправляется в страну Мрака в поисках напитка бессмертия, он создает город Болгар на Волге. Возвращается он через страну русов и достигает своей столицы Рума на кораблях. В своем следующем странствии к краю света Искандер воздвигает стену, отделяющую дикий народ яджудж от народов мира. Стена простоит до Судного дня (см. о стене Александра в более ранней иранской традиции: Harmatta 1996).

С развитием исторической науки в эпоху Ренессанса, естественно, зарождался и скептицизм в отношении фальсификатов: разные авторы отмечали, что славяне неизвестны источникам времени Александра (эпохи эллинизма). Уже упомянутый Юрий Крижанич призывал не верить постыдным «басням» «придворных баятелей» о скифском происхождении славян, об Александровой грамоте и Гостомысле, «не искать славы в лживых и всеми народами осмеянных и оплеванных баснях о роде Августа и не называть себя потомком монахини Сильвии и распутной богини Афродиты» (Крижанич 1997. С. 373–380). Традиция критического отношения к текстам эпохи Ренессанса — позднего средневековья была продолжена первым российским историком В. Н. Татищевым, характеризовавшим Александрову грамоту как «подложную» (Татищев, т. 1. С. 311)[27]. Но поиски «славы» в «лживых баснях» продолжались, особенно в официозной историографии начиная с Патриаршего летописного свода 1652 г. и Синопсиса 1674 г. и, конечно, в последующих фальсификатах — от текстов Сулакадзева до «Влесовой книги» (ср.: Буланин, Турилов 1998. С. 446; Мыльников 1996. С. 93–94).