Рус. Заговор Богов

— Может, ответишь, где Гнатик? — Судорожно спросил Рус, с отчаянием следя за жрицами, будто бы специально шагающими медленно-торжественно. А может не «будто», а так надо? Ритуалы суеты не терпят.

— Отчего же не ответить? Он возле Древа Лоос. Воссозданного Древа. Далеко отсюда. Но не волнуйся, вы скоро встретитесь.

— Я Величайшей посвящен, кукла зеленоглазая! — Выкрикнул Рус, выполняя еще одну попытку освободиться. — Обряд пройдет без моего согласия, а значит, Гея не меня, а твою… хозяйку прибьет! — Верония промолчала, а девушки, меж тем, уже сцепили руки, окружив её и Руса. Им, четверым, пришлось вытянуться в струнки, дабы объять двоих взрослых людей. Их число явно убавилось. Не может быть, чтобы так и было рассчитано.

Женщины запели. Пасынок Френома видел, как в воздухе одна за другой возникают руны, наполняются Силой и сливаются, составляя какое-то очень неприятное для него Слово.

— Не бойся… — Нежно прошептала Верония, подставляя нож к горлу. — Нужна всего одна капля. Тебе будет приятно, вот увидишь. — Рус нервно сглотнул, сдвинув кадыком серебряное лезвие…

За спиной Верховной жрицы возник желтый круг «зыбучей ямы» и оттуда выскочила Гелиния.

Как это ни странно, но когда началось пение, Рус почувствовал, что может частично сливаться с Силой — какая-то часть блокировки слетела. Чем он и воспользовался, сняв координаты и сообщив их первому пришедшему на ум образу — собственной жене.

Гелиния ворвалась в круг Силы разъяренной тигрицей, сумев разорвать сцепленные руки двух девушек. Её амулет «универсальной защиты» работал как надо. Только кинжал со Знаком жизни — нанесенным специально против оборотней, — не смог пробить перламутровую пелену, которая окутала Веронию. Молитва прервалась и жрица, лицо которой стало удивленным, по-детски обиженным, убрала нож, едва не поранив горло спешно задравшего голову Русу. Развернулась к виновнице срыва церемонии. Махнула рукой, послав в Гелинию серый вихрь, который не нанес девушке никакого вреда. Наконец, опомнились остальные «сестры» и принялись поливать Хранящую разнообразными структурами, стекающими с супруги Руса, как вода со свечи. Но и она более ничего сделать не могла: ни структуры, ни кинжал лооскам не вредили.

Впервые нахмурившаяся Верония отошла от крутящихся вокруг Гелинии девушек к «заднему» выходу, обращенному в сторону моря, и позвала:

— Карпос! Карпос! — Досадно передернув плечами, подняла руку, чтобы снять с дверного проема защитную пелену, которая кроме всего прочего глушила звуки, но та вдруг лопнула сама и следом в комнату влетела взлохмаченная злая Грация.

Верония удивленно, не веря собственным глазам, застыла, а Рус проорал:

— Вали её, Грация! Эта — самая опасная! — И Верховная жрица Эледриаса буднично, будто это было давно привычным делом, тяжелым деревянным набалдашником посоха треснула свою коллегу по голове. Защита пропустила намоленный предмет, напитанный Словами Бога, сущность которого когда-то была частью Лоос. Ударить пришлось еще дважды, прежде чем бесчувственное тело повалилось на пол. И все это время изумленная Верония не пыталась уклониться или защититься каким-нибудь иным способом.

Остальным девушкам повезло меньше. Грация пробивала посохом защиту, а Гелиния их резала. Умело резала, со знанием дела, как скотину: ударом в грудь, как колют борка или вскрывая горло, как барана. Ее, кочевницу, в детстве этому обучали. Андрей в Золотом доспехе только стоял и смотрел, опираясь на лишний в данный момент меч, на любимую Утреннюю росу, замаранную в крови бакалавра-Текущего Карпоса.

Потом Руса общими усилиями пытались снять с алтаря. Ничего не выходило: тело будто приросло. И вдруг пасынок Френома запел. В устах эльфов эти древние слова звенели, а в человеческом исполнении звучали низким, невозможным для горла басом. Вскоре вязь рун, выбитая по периметру куба, потеряла Силу и камень превратился в обычный кусок гранита. Следом пропала и остальная Сила Лоос, до этого момента ощущавшаяся как густой плотный кисель. Верония, единственная живая жрица, простонала, но сознание к ней не вернулось. Крепко ей досталось.

Когда Грация смело бежала по дому, в помещении, смежном с центральным алтарным залом, ей встретился человек средних лет, одетый по месхитинской моде. Он сидел в раскладном кресле и наслаждался дорогим месхитинским вином. Их взгляды встретились. Узнавание произошло одновременно:

— Ты?!

— Ты?!