Рус. Заговор Богов

Сердце Руса бешено заколотилось: похоже, теневики пока не ведают об амулете, не считают тот крестик важным, а кровь никак проверить не могут, потому что Гнатика проткнуть невозможно. Отец уже решился, наконец, вызвать отражение сына-младенца, что делать категорически не желал, опасаясь тревожить, как он полагал: «Слишком уж молодую душу», как вдруг…

Глава 12

— Приди, Добрейшая! — низко протрубил оборотень и вместо него, без приглашения Руса, на свежей травке полянки, созданной по подобию альганского пятна, появилась Лоос собственной персоной. Хвала богам, в образе тридцатилетней женщины, а не юной девушки.

— Привет, Вовчик! — жеманно поздоровалась богиня, посылая воздушный поцелуй и блаженно растягиваясь на травке. Игриво потянулась, зевнула и перекатилась на бок, к Русу передом. Левой рукой подперла голову, другой нежно провела по белоснежной тунике без единого пятнышка; согнула ногу и будто бы случайно зацепила подол мизинчиком. Снова зевнула и, внезапно застеснявшись, изящно прикрыла рот красивой рукой. Платье само собой колыхнулось и бесстыдно задралось, открыв идеальные стройные бедра, покрытые ровным красивым бронзовым загаром.

— Как из солярия, правда? — прокомментировала Лоос, ничуть не стесняясь. Её зеленые глаза блестели возбужденно-весело. Бесстыже.

Ошарашенный Рус сидел, открыв рот. В собственной вселенной, в глубинах собственной души, которую считал очагом безопасности, — увидеть насильственное появление своего главного врага — виновницу всех бывших и нынешних бед, — попросту не укладывалось в голове. Не хотело укладываться! Он не обращал внимание на сексуальную внешность женщины, лежащей в трех шагах от него, почти не слышал её слов. Постепенно до него доходило:

«Значит, китаец взмолился и аватар богини прошел через отражение его души? Как тогда Гея, что ли? Когда через Гелинию. Так надо гнать!», — здравая мысль наконец-то родилась. Рус закрыл рот, не преминув обругать себя «дятлом», и уже захотел подумать Слово изгнания…

— Держи сыночка, Рус! — с этим выкриком богиня вытащила из-за своей спины голенького восьмимесячного малыша, держа его как лягушонка — за одну ногу, и бросила по крутой дуге.

Рус, забыв обо всем, привстал, мягко поймал ребенка, узнал в лице до боли знакомые черточки (младенец весело шевелил конечностями, улыбался и, сыто икая, пускал молочные пузыри). «Когда это тебя успели накормить, Гнатик? — с этой мыслью довольный отец уже садился обратно и прижимал родную кровь к груди. — Стоп. А где его крестик? А сам-то он откуда здесь?!», — Рус попытался отнять первенца от себя, чтобы разглядеть его еще тщательней, но сынок вцепился в грудь, как клещ… и вскоре лже-Гнатик превратился в черного паука.

У Руса волосы встали дыбом. Руки сами собой ослабли, а паук размером с годовалого ребенка, довольно шипя, полз все выше и выше, пока его передние лапы не перехватили шею, а жвалы, словно стальные клещи садиста-стоматолога, раздвинули Русу, чуть не вывихивая, челюсти. Рот заполнили шевелящиеся усики, псевдо-конечности и прочая гадость, покрытая жесткой щетиной. Пасынка Френома — бога, который явно сильнее и старше молоденькой богини, — пробрала дикая паника, а Лоос с ехидным любопытством наблюдала за человечком, — глаза Руса едва не вылазили из орбит. Он мычал, пытался мотать головой, старался встать. Хотел оторвать от себя паука — совершенно не видя в нем Слова. Ему было ужасно омерзительно. Жесткие мохнатые конечности щекотали все, чего касались, вызывая во рту забытый вкус птичьих перьев. Тошнило — это коварная Лоос знала совершенно точно, — а срыгнуть он сейчас боялся больше всего на свете — иначе задохнется и всему придет конец. А жить ой как хотелось! Руки и ноги были парализованы. Так же, как и мысли. Это Слово, которому богиня специально придала форму паука, выполняло главную миссию — путало мысли, не давая хозяину данной вселенной задуматься хоть на миг.

А вот богиня даром времени не теряла. Она плавно встала и изящной походкой, нагло виляя задом, медленно подходила к ничего не соображающему Русу, с каждым шагом становясь все моложе и красивее. А за ней, начиная от далекого горизонта, рушился мир — самое ядро души, самые глубокие человеческие закоулки, которые и составляют внутреннюю вселенную.

У бывшего землянина — Вовчика она была огромной, практически настоящей. Лоос поражалась, но ничем удивление не выказывала. Она, превратившись в ослепительно красивую семнадцати-восемнадцатилетнюю девушку, сев Русу на колени, нежно гладила ему волосы и водила самым кончиком носа по лицу поверженного врага, шепча то в одно ухо, то в другое, разные нежности. Если бы не паук на груди парня, половиной щетинистой головы засевший во рту, то со стороны они выглядели бы довольными друг другом любовниками. Мысли-то у Руса бегали, но естество реагировало самым подобающим для нормального мужчины образом. Верный муж все меньше замечал членистоногое животное и все больше и больше юную красавицу. Пусть и лооску — плевать!