Русалка

— Я просто замерз от долгого пути через этот лес, тем более почти три дня без всякой пищи. — Он дотянулся до кувшина с водкой, налил почти половину чашки и сделал несколько медленных глотков. Сейчас он не хотел ни говорить, ни думать об этом, во всяком случае, не этой ночью.

— Но ведь так было, Петр, — сказал Саша. — Почему ты отворачиваешься от правды?

— Потому что все, о чем ты говоришь, сплошное безумие! — ответил тот.

Во всяком случае, он больше ничего не мог сказать по этому поводу.

Он допил водку и наполнил чашку в очередной раз.

А Сашу не покидали грустные мысли о том, что Петр очень зол на него. Он продолжал думать об этом, когда тот, медленно передвигаясь на пьяных ногах, отправился спать.

Его родственники очень походили на Петра: они тоже отказывались верить в то, что над ним тяготело проклятье. Но, тем не менее, косо посматривали на него и часто хмурились при этом, если дела шли не так, как им бы того хотелось.

Петр, разумеется, не поверил, что во дворе появилось какое-то странное существо, даже и тогда, когда оно едва не разделалось с ним, и, конечно, он не верил ни в каких колдунов. Однако его хмурый взгляд говорил Саше, что он еще поразмыслит о своих убеждениях. Возможно, что он и ошибался на этот раз, но признаться в этом он смог бы только тогда, когда, как он сам не раз говорил Саше, найдет здесь хоть одного, самого плохонького представителя этого племени.

А возможно, что в этом и была его ошибка. Ведь избежать ошибки очень трудно, особенно в подобной ситуации. Перед таким волевым и, возможно, обладающим сверхъестественной силой созданьем, как Ууламетс, собственные Сашины желания и попытки хоть как-то повлиять на их будущую судьбу напоминали лишь тихий шепот, который едва ли звучал на фоне страшной бури, и, разумеется, его никто не мог услышать. Но Саша был уверен, что те, к кому он обращался, были здесь, однако эта уверенность не могла доставлять ему полной радости, когда он находился в таком отвратительном месте.

Но самым худшим был неотступный страх, что Ууламетс знал о Сашиных тайных устремлениях. Это приглашение на ночную прогулку было обращено именно к нему, а не к Петру…

А Петр в этот момент бессильно опустил голову на руку, как будто мужество и уверенность полностью покинули его.

Прошло еще много времени, прежде чем наконец-то вернулся Ууламетс. Петр в конце концов уснул на одеялах около очага, подложив под себя меч. Он выпил достаточно много, так что его сон сопровождался храпеньем и тяжелыми вздохами.

А Саша продолжал ждать, иногда проваливаясь в дремоту, приходил в себя и всякий раз прислушивался, не раздавались ли на крыльце шаги старика. И когда он наконец услышал шаги Ууламетса, постукивание тяжелого посоха и скрип дверной щеколды, то бросился к порогу, чтобы снять со старика потертый кафтан.

— А ты все еще не спишь, — сказал то, стараясь говорить полушепотом и осторожно пристраивая у стены свой посох. — Я не собирался беспокоить тебя в такой час.

Вряд ли кто-нибудь смог врать такому человеку, как этот старик, Саша сам пришел к такому выводу. Он подошел к столу и налил Ууламетсу полчашки водки.

— Мой приятель собирается уходить отсюда. Что-то ему не понравилось здесь.

Старик, слегка нахмурясь, взял чашку и, склонившись над столом, медленно выпил.

— Мне это не удивительно.

— Мой приятель и я… — тут Саша сделал паузу и поклонился. — Мы хотим отправиться в Киев, хозяин. Мы хотим оставить вас.

— И это после того, как сначала попытались ограбить мой дом…

— Это было лишь одеяло да связка репы. Но больше ничего.

—… без всяких угрызений совести.

— Мы понимали, что ничего не должны вам, мой господин. Ведь в конце концов, мы не воры. Вот чего только мы не понимаем: что же все-таки вы хотите от нас? И мы хотим, чтобы вы сказали нам об этом.

— Ха. — Ууламетс выпил еще, вытер свои тощие седые усы тыльной стороной ладони. — Сказать тебе?

Саша глубоко вздохнул и сложил ладони, чтобы кончики пальцев касались друг друга, как это делают торговцы на ярмарках.

— Но в дорогу нам нужна связка репы и одно одеяло. Неплохо бы еще и связку вяленой рыбы, а если бы вы могли отвезти нас на лодке до Киева, мы были бы вам очень благодарны.

Ууламетс пристально смотрел на него, неподвижными, как у волка глазами, а потом ухмыльнулся, так же весело и приятно, как, возможно, это мог седлать добрый домовой.

— В Киев?

— Да, господин, если вы можете. Если же нет…

— Я не хочу.

— Тогда нам потребуется одеяло, репа и рыба. Ну, еще нужна чистая рубашка и подходящий кафтан для Петра. Ведь он все-таки не простого звания, он не может идти в таких лохмотьях.

— Да, уж в этом я уверен. Человек из общества, где не привыкли утруждаться: там все легкое, и руки, и душа и еще более легкая мораль.