Русалка

— А как ты думаешь? — не любезно ответил он, даже зло. Заметив, как Ирина побледнела, поспешил добавить: — Извини, я был резок.

Он не находил слов. В течение того времени, что он был один, Василий Дмитриевич всё обдумал, ему казалось, он нашел правильное решение, но сейчас, видя перед собой старшую дочь с испуганными растерянными глазами, он почувствовал смятение. Вернулась неуверенность. Но он решил быть твердым. Ему необходимо выполнить отцовский долг.

— Папенька, я готова всё объяснить, — неуверенно начала Ирина, но граф покачал головой:

— Нет. Не надо никаких объяснений. Я видел всё собственными глазами. И это было ужасно! Я никогда, слышишь, никогда и в самом страшном сне не мог предположить, что буду стыдиться своей дочери! А сейчас я стыжусь! Стоять в чем мать родила перед незнакомым мужчиной! И ты…

— Нет! — порывисто выкрикнула Ирина и сделала несколько шагов навстречу отцу.

— Не смей меня перебивать! — граф Палагин в сердцах ударил по столу кулаком, некоторые бумаги взметнулись и спланировали на пол. — Ты совсем распоясалась! Согласен, здесь есть и моя вина! Я дал тебе слишком много свободы, ни в чем не ограничивал, и вот, полюбуйтесь, результат! Моя дочь превратилась в бесстыжую девку!

— Папа! — Ирина снова попыталась прервать поток ужасных изречений, смертельно ранивших её душу. Она никогда не видела отца в таком гневе. Казалось, ещё мгновение, и он начнет крушить мебель. Раньше ей всегда с легкостью удавалось погасить вспышки ярости, переубедить его, заставить выслушать. А теперь он не давал ей и слова сказать. Осыпал несправедливыми обвинениями и не позволял защититься!

— Что папа? — взревел, точно голодный медведь, Василий Дмитриевич. — Я не желаю слушать твои лживые оправдания!

— Я никогда тебе не врала! — уже не скрывая слёз, попыталась защититься Ирина. — Я всегда говорю правду! Поэтому мне больно слышать твои обвинения! Позволь всё рассказать!

— Рассказать что?

— Как обстояло дело!

— А что здесь рассказывать? — прорычал, а не проговорил граф Палагин. — Моя дочь разгуливала нагой перед своим полюбовником! И давно ты с ним съяшкалась? Сколько? Как только я уехал в Петербург?! Неужели у тебя совсем нет стыда!

— Да что ты такое говоришь! Отец, одумайся! Я никогда прежде не видела этого человека! Ракотин? Так его фамилия? Я купалась, когда он появился из ниоткуда! Я его увидела за какое-то мгновение до тебя! — горячо принялась говорить Ирина, но, заметив взгляд отца, приостановилась и тихо, обреченно, спросила: — Ты мне не веришь, да?

— Не верю, — признался Василий Дмитриевич и покачал головой. Его душили сомнения. Неужели он совсем не знает собственное дитя? Неужели он так мало уделял внимание детям, что старшая дочь превратилась в гулящую? И Ракотин…. Что это за человек, и как он связан с Ириной? Одни вопросы. А времени, чтобы во всем разобраться совсем не оставалось. Скоро должен приехать тот самый Петр Сергеевич. И Василий Дмитриевич знал, что тому скажет.

Ирина внимательно посмотрела на отца, и внезапно поняла, что если она и дальше будет упираться, всё отрицать, то он только сильнее убедиться в своей правоте. Он уперся и ничего не желает слушать. Ирина почувствовала, что отчаяние всё сильнее завладевает ей. Она сжала руки и дрогнувшим голосом спросила:

— О чем ты будешь говорить с Ракотиным? Что ты решил?

Граф Палагин помедлил с ответом. Он сел за стол и бросил сигарку в золотую пепельницу.

— Здесь только два варианта, — медленнее, и более спокойно проговорил Василий Дмитриевич, но Ирина внутренне сжалась. Её плечи поникли. — Ракотин скомпрометировал тебя, мы все это понимаем. Понимает и он. Поэтому…. Мы сегодня или договоримся о вашей помолвке или о том, когда я смогу к нему прислать секундантов.

Ирина невольно пошатнулась, побледнела.

— Помолвка?… — одними губами выдохнула девушка.

— Именно! И я, надеясь, что именно этот вариант предпочтет Ракотин. Мне бы не хотелось, чтобы дело дошло до дуэли.

У Ирины закружилась голова, перед глазами всё поплыло, но ей удалось глубоко вздохнуть и взять себя в руки. В сей ответственный момент она не должна раскисать.

Решалась её судьба.

— Батюшка, но я не хочу выходить за него замуж! Умоляю тебя, одумайся! Не губи меня!

— Замолчи! — снова прикрикнул на неё Василий Дмитриевич и подался вперед. — Всё решено!

— Ты не можешь так говорить!

— Могу, и говорю! Я твой отец, и пока я принимаю все решения, и требую беспрекословного повиновения!

Ирина подошла к столу, встала напротив отца.

— Папенька, мы не знаем этого человека! Ты мне не веришь, но я говорю правду, поверь! Неужели ты готов отдать дочь неизвестно за кого, лишь только потому, что мужчина увидел меня нагой?

Уж лучше бы Ирина молчала. Лицо Василия Дмитриевича побагровело от ярости.

— Перестань мне перечить! Я твой отец, и как я решу, так и будет! Ты ведешь себя просто отвратно! Я не узнаю тебя, Ирина! Ты опозорила себя, и готова опозорить всю семью! Подумай о девочках!