Русалка в академии

Землю, что нам выделили я забраковала. Ее выбрали, так как неподалеку проходил старый полузаброшенный, но все еще иногда используемый тракт, а из довольно крупного города всего в одном переходе на верблюдах — удобно привозить саженцы и снабжение для рабочих. Только ведь и случайных свидетелей будет много. Я предложила вместо этого для подвоза использовать морской путь. В одной из непроходимых для судов морских бухт, закрытых со всех сторон каменными преградами я создала эдакую водяную горку, с помощью которой можно было проплыть куда нужно. Она была скрыта за скалами, так что со стороны ничего не было заметно, а тракт, идущий вдоль берега, тут отходил от него достаточно далеко, обходя несколько холмов, которые должны были скрыть зелень от случайных путников.

На роль нашего агронома после длительных консультаций и собеседований выбрали господина Тупракрува. Он происходил из рода, издревле занимающегося магическими артефактами, поэтому его дар был развивали с максимальным равновесием, но сам мальчик, выросший в крупном городе и никогда не занимавшийся сельским хозяйством, с детства интересовался миром растений. Он сам старательно развивал в себе до максимума дары мага земли и воды (весьма скромные, если говорить честно) и, вместо семейного бизнеса, занялся наукой и с большим трудом пробился в научный совет Халифа (что-то вроде Академии наук). Он так и прозябал бы на должности младшего заместителя советника по сельскому хозяйству, если бы его научные труды не заинтересовали Яриса. Финансирования на его исследования не выделяли, так как интересовали ученого не столько увеличение урожайности, сколько вся природа в целом: взаимосвязь животных, растений, разных их диких видов, как уничтожение одних видов влияют на другие и так далее. То, что у нас преподавалось в школе классе в пятом на уроках биологии, здесь считали почти что ересью, и держали господина Тупракрува на должности только из уважения к его отцу.

Услышав, о новом проекте с хорошим бюджетом, он спросил не о том, какая у него будет зарплата, а о том, можно ли будет посадить то и это... и я поняла, что мы сработаемся. А уж когда он узнал о моих идеях, и вовсе вцепился в меня, как клещ. Такая умная я, только и успевала все время отвечать на его вопросы «не знаю, не знаю, не знаю...»

Одно было плохо — господин Тупракрув имперского не знал. Хенли окончательно получила повышение и приобрела статус переводчицы и секретаря. Теперь она по моему примеру везде таскала с собой сумку, в которой хранила блокнот из сшитых вручную листов и писчие принадлежности, напоминала мне о делах и встречах. Мне не очень нравилось понимать, что она все еще шпионит за мной и отчитывается перед МаХалиф, но делать было нечего.

Жизнь завертелась, теории начали превращаться в практику, и уже вскоре мы забили выделенную нам шхуну разнообразными образцами растений, работниками, не забыли и Ларифа с Терифом, от которых не удалось отвертеться, и поплыли на место будущего оазиса.

Глава 39

— Они засохнут, точно засохнут, — причитал господин Тупракрув над своими саженцами.

— Это пустынные виды, ничего с ними не случится, — устало откликнулась я. Для слова «засохнут» мне даже уже перевод не требовался, так часто он его повторял. — Посмотрите, у этих даже листики еще не стали мягкими, — указала я на растение с мясистыми листьями, как у толстянок, — вы же сами рассказывали, что они в засуху становятся похожими на тряпочки, а потом некоторые и отваливаются, так как растение черпает из них воду. А сейчас ничего подобного нет, и воздух влажный, мы же на море.

— Но вот эти... смотрите-смотрите! — он сунул мне под нос какую-то колючку с мелкими шарообразными листиками, больше похожими на ягодки, в окружении острых шипов длинной с палец.

— И что с ними не так? Листики отваливаются? Усыхают? — не поняла я, выслушав перевод его речи от Хенли.

— Нет, они слишком набухли!

— Не волнуйтесь, мы уже скоро пристанем к берегу, и вы сможете посадить свои растения, — тяжело вздохнула я. — Кого нужно будет — польем, кого нужно — песком засыплем.

Он опять принялся причитать, что это ведь нескоро, что сперва еще канал рыть и так далее, но я его проигнорировала и поспешила на капитанский мостик, где как раз решали, где нам лучше устроиться. На столе была расстелена подробная карта побережья и отмечен большой кусок берега, который Халиф отдал нам на растерзание. Что удивляться — пустынная земля с редкими колючками никому не была нужна. Высокий скалистый берег, к которому было сложно подойти из-за обилия скал и подводных рифов, не позволял создать здесь рыбачье поселение, дорога далеко обходила неровный рельеф и тяготела ближе к северу, где встречались оазисы.

— Может быть, здесь, — пытался разобраться по карте Ярис, водя по ней пальцем.

В разговор вмешался какой-то мужчина весьма неприглядной наружности: в одной безрукавке и шароварах, с загорелым дочерна обветренным лицом и улыбкой, в которой не хватало половины зубов.

— Он говорит, что здесь сильное течение, корабль может бросить на рифы, — перевела мне Хенли.