Русалка в бассейне. Новое дело графини Апраксиной

Сиделка Ева была особой скучной и не слишком старательной: выполнив свои обязанности, она садилась в кресло перед телевизором, доставала из сумки вязанье и в таком положении пребывала часами, набирая петли ряд за рядом и просматривая один сериал за другим. Однажды княгиня Кето на нее прикрикнула, но сиделка оказалась с большим чувством собственного достоинства: она тут же поднялась, сложила свое вязанье в сумку и объявила об уходе. Пришлось княгине извиняться.

В четверг за княгиней Кето заехал племянник и повез ее на прием к баронессе Ханнелоре фон Ляйбниц. Сиделку на этот вечер княгиня отпустила.

Наверху, в мансарде старой княгини, тоже царило уныние. Бабушка Нина и Анна сидели на балконе и наблюдали, как сгущаются тени в вечернем саду. Вдали заходящее солнце еще освещало вершины Альп, а в ложбинах между гор уже лежала глубокая и таинственная синева.

— Вот увидишь, девочка, они сегодня не придут, они уже забыли про нас. И это понятно: они внезапно все остались без работы, им надо думать о хлебе насущном, а не о старой скучающей старухе и ее молодой помощнице. У Кето всегда был скверный характер, а уж став инвалидом в молодые, сравнительно молодые годы, она разошлась вовсю и совершенно разучилась себя сдерживать. Но даже от нее я не ожидала такой глупости — в три дня разогнать всех слуг, включая кухарку! Теперь каждый раз, чтобы куда-нибудь ехать, ей надо просить об этом Георгия. Как будто у молодого человека нет своих дел! А что теперь будет с нашим садом? Уж Мишу-то надо было оставить… Может быть, ты все же расскажешь мне, что же там, внизу, произошло на самом деле?

— Ах, бабушка Нина, ну откуда же я могу знать? Меня ведь не было в это время в Германии…

— Оставь и не дури мне голову! Я догадываюсь, что ты все знаешь. Просто ты не хочешь расстраивать старуху… А я так ждала, что вот ты вернешься из Палестины, и мы снова начнем вести нормальную светскую жизнь! То есть, конечно, в высшей степени ненормальную, но такую увлекательную… Так ты думаешь, кто-нибудь из них все же придет?

— Я в этом уверена! — с преувеличенным пылом воскликнула Анна. На самом деле она ни в чем не была уверена, хотя и испекла для гостей постный пирог с клубникой. — Давайте споем что-нибудь, бабушка Нина!

— А что нам еще остается? Не плакать же, в самом деле! — И старая княгиня тихо начала петь старинную грузинскую песню «Газапхули». Анна вступила вторым голосом, тоже по-грузински: они уже давно спелись с бабушкой Ниной. А песня была любима обеими: еврейское имя Анны Авива на иврите тоже означало «весна». В апреле у Анны-Авивы был день рожденья, и бабушка Нина приготовила ей сюрприз — научила садовника Мишу, кухарку Эльжбету и шофера Айно, русского, польку и эстонца, петь эту песню по-грузински. О, это было очень трудно! Текст песни бабушка Нина написала им русскими буквами, но ведь петь надо было на четыре голоса, а когда и как проводить спевки? В те часы, когда Анна уходила за покупками, друзья не всегда могли подняться к бабушке Нине — княгиня Кето днем разъезжала в своей коляске по первому этажу дома и по дорожкам сада и могла заметить, что слуги бросили работу и куда-то дружно скрылись. И все-таки они выучили «Газапхули» и спели песню Анне под аккомпанемент гитары Эльжбеты, и это был самый главный подарок в ее день рожденья. Теперь она пела с бабушкой Ниной нежную протяжную песню и еле сдерживала слезы…

Но не успели они допеть до конца первый куплет, как под балконом зазвучала гитара и к их голосам, пристраиваясь в лад, присоединились еще три голоса — два мужских и один женский.

— Пришли! — сказала Анна, но княгиня Нина, закрыв глаза, продолжала вести песню.

Закончив пение, все, не сговариваясь, захлопали друг другу. Гости поднялись наверх.

— Айно одолжил машину у своего друга и привез нас! — объяснила Эльжбета их дружное появление. — Мы боялись, что княгиня Кето осталась сегодня дома, но внизу во всех окнах темно.

— Она уехала к баронессе фон Ляйбниц, ее Георгий отвез, — пояснила княгиня Нина.

— Ну, как же вы теперь живете, бедняжки мои?

— Плохо, — сказала Анна. — Нас даже кормить некому, еду приносят из ресторана. Бр-р-р, эта жирная немецкая кухня! Хорошо еще, что сейчас пост, и я настояла, чтобы нам с бабушкой Ниной заказывали только рыбу и овощи.

— А кто вам испечет пирожок? — пригорюнилась Эльжбета.

— Такой, какой умеешь печь ты, — никто! — сказала Анна. — Я тут что-то настряпала, но предвижу всеобщее разочарование.

— Проверим! Но вообще-то сегодня-то я, конечно, принесла пирожки с собой. Меня взяли на несколько дней на старое место в ресторан, ночной посудомойкой, и там прошлой ночью я их испекла.