Русалка в бассейне. Новое дело графини Апраксиной

— Ну, отчасти. Знаете, моя тетушка, да будет ей земля пухом, была довольно капризная особа, она не понимала, что у меня могут быть какие-то свои дела, что я могу быть занят…

— Тем более что она знала о том, что вы безработный.

— Ну, в общем, да. Так что я постарался побыстрее найти ей шофера, когда прежний уволился.

— А почему уволился прежний шофер?

— Понятия не имею! Скорее всего, нашел более высокооплачиваемую работу.

— Княгиня Кето мало платила слугам?

— Нормально платила… как она мне говорила. Но молодые люди ищут, где больше платят, это естественно.

— Да, это так.

— Так, значит Михаила Назарова и Айно Парве нанять помогли тоже вы?

— Да, я.

— И Эльжбету Маковски, и Лию Хенкину, и Авиву Коган?

— Нет-нет, вы ошибаетесь! Авиву Коган княгиня сама нашла по объявлению, а Лия — двоюродная сестра Авивы, она ее и привела в дом… Кстати, Авиву все в доме звали почему-то Анной.

— Нам это известно. Ну а что же с Эльжбетой Маковски? Ее рекомендовали княгине все-таки вы?

— Да, я…

— Скажите, господин Бараташвили, а где же вы их всех нашли — эстонца, польку и русского?

— Господи, да в арбайтцамте, где же еще? Приходишь по своим делам, стоишь в очередях к чиновникам — ну и знакомишься. Знаете, как это бывает: ты рассказываешь о своих проблемах, тебе рассказывают о своих, и все стараются дать друг другу хороший совет, если могут. Ну я и посоветовал одному-другому обратиться в Блаукирхен, в дом богатой грузинской княгини.

— Скажите, а вам известно, что все эти люди работали в доме княгини «по-черному»?

— По-черному? Да быть того не может! Княгиня была женщина строгих правил.

— И тем не менее это так.

— Ну, я ведь их делами с княгиней не интересовался: помог ребятам — и забыл.

— Так почему же княгиня вдруг разом уволила всех своих слуг?

— Понятия не имею! Должно быть, какой-то старческий каприз, за который она была так жестоко наказана: если бы в тот четверг в доме было полно слуг, как всегда, тетушка была бы и сегодня жива. Слуги жили на втором этаже в доме, они бы наверняка услышали шум внизу. Кроме того, в комнаты слуг из спальни княгини были проведены звонки — она могла их вызвать в последнюю минуту перед нападением!

— Это и вправду так, — кивнул инспектор. — Ну, можно сказать, наша беседа подошла к концу. Но на прощанье, господин Бараташвили, я попрошу вас оказать мне одну услугу. Я покажу вам фотографии нескольких девушек, а вы постарайтесь внимательно посмотреть, нет ли среди них ваших знакомых? — Инспектор выдвинул ящик стола, достал из него черный бумажный пакет и стал вынимать и раскладывать на столе фотографии. Бараташвили, сидя на своем стуле на значительном расстоянии от стола, стал тянуть шею, пытаясь издали разглядеть фотографии. Наконец инспектор выложил все фотографии и подозвал Бараташвили к столу.

— Посмотрите, кого из них вы узнаете?

Бараташвили сначала окинул взглядом весь ряд фотографий, а потом начал переводить взгляд с одной на другую, отрицательно поматывая головой.

— Нет, инспектор, я никого из них не знаю!

— В самом деле? Поглядите внимательней. Давайте посмотрим на них по одной. — Инспектор смешал все фотографии и стал их выкладывать поодиночке. Бараташвили все так же отрицательно качал головой при виде каждого девичьего лица: среди фотографий была и фотография «русалки», и фотографии Лии Хенкиной — и на обе фотографии последовал тот же отрицающий жест.

— Господин Бараташвили! — укоризненно сказала Апраксина. — Вот эта фотография — на ней же Лия Хенкина! Разве вы ее не знаете?

Бараташвили вздрогнул и еще раз поглядел на фотографию.

— А ведь это и в самом деле бывшая горничная княгини Лия! Что-то у меня с головой или с глазами… И вообще… как-то нехорошо…

— Может быть, вам дать воды? — участливо спросила Апраксина.

— Нет-нет… Я сейчас выйду на воздух, и все пройдет. Я ведь могу идти, господин инспектор?

— Да, конечно. Это у вас от волнения — такое несчастье, немудрено потерять голову. Мы сегодня прервем нашу беседу, тем более что самое главное мы с вами выяснили. Но мы продолжим ее позже…

— Да-да, лучше позже! Простите, господа! До свиданья! — Бараташвили, потирая лоб, скорым шагом покинул кабинет. Он был при этом гораздо бледнее, чем когда вошел в кабинет.

Когда за дверью затихли его быстрые шаги, Миллер спросил Апраксину:

— Что его так напугало, как вы думаете?

— Одно из двух. Либо раскрывшийся факт его участия в найме эмигрантов на работу «по-черному», либо — лицо нашей «русалки».

— А почему же он «не узнал» Лию Хенкину?

— А у него в глазах помутилось, когда он увидел «русалку». Но вполне может быть, что он просто впал в панику. Этот грузинский витязь так боится за свою шкуру, что готов отрицать все подряд. Но мне кажется, что мы все-таки вышли на след «русалки» в мутной воде.

— Но какой ценой, графиня! У нас теперь на руках второе дело — об убийстве княгини Махарадзе.

— И третье — о работе эмигрантов из СССР «по-черному».

— Вы считаете, что мы должны и в это ввязаться? Не достаточно ли просто дать знать заинтересованным властям?