Русалка в золотой чешуе

– Она заблудилась в Багульеве, нарвалась на местных бандитов, с которыми у нее возник конфликт. За ней гнались, ее хотели убить. Я спрятал ее у себя дома. Так мы и познакомились, – спокойно, без пафоса сказал Матвей.

– А когда мы ехали в Москву, бандиты пробили нам колесо. Они хотели убить Матвея, а меня забрать. У них были автомат и пистолет, – добавила Дана. – Матвей справился с ними голыми руками.

– Бандиты? Из Багульева? – Истомин в раздумье приложил пальцы к подбородку, слегка ущипнул его.

Взгляд мужчины колыхнулся из стороны в сторону.

– Боюсь, они могут похитить Дану, – сказал Матвей.

– Похитить? – в каком-то отстраненном раздумье проговорил Виталий Денисович.

– Главный у них там Котов Тимофей Юрьевич. Кличка – Котофей. Проституция, наркота и прочий бизнес.

– Дана перебежала ему дорогу? – возбужденно спросил Истомин.

– Она случайно узнала об убийстве.

– Дела!..

– Я думаю, вы в состоянии решить этот вопрос, – спокойно, но с металлическими нотками в голосе сказал Матвей.

Он не спрашивал, а утверждал.

– Да, конечно! – выныривая из глубины своих мыслей, заверил его Истомин. – Я обязательно разберусь. Значит, Котов?

– Котофей. Город Багульев.

– Значит, ты в Багульеве была. – Виталий Денисович продолжал пощипывать себя за подбородок.

– Не хотелось бы об этом вспоминать.

– Да, конечно. Место здесь неважное, машины ездят, люди смотрят, – спохватился Истомин. – Знаете что, вы сейчас езжайте домой, а я загляну к одному человеку. – Он выразительно ткнул пальцем в небо. – Будем разбираться с этим Котофеем. Учти, ты за Дану головой отвечаешь! Как тебя зовут?

– Матвей Самойлов.

– За Даной глаз да глаз!.. Но и резюме, пожалуйста, составь. Кто такой, с чем тебя едят.

Матвей кивнул, напряженно глядя на Истомина.

– А я туда и обратно.

Виталий Денисович повернулся к джипу, и тут Дана вспомнила про сон, который вознес ее в загробную явь. Она спросила Истомина, кто такой Хоботов, и получила ответ. Как оказалось, Хоботов Максим Александрович был заместителем отца по всем вопросам, связанным с бизнесом. Именно на него Дана и должна была полагаться.

Девушка облегченно вздохнула, услышав это. Она знала, кто такой Матвей, но про Хоботова даже не слышала. Не было у нее в памяти этой фамилии, значит, отец рассказывал ей о нем наяву. С ним все хорошо. Он вернулся к маме, и совсем не обязательно его оплакивать. Саму себя жалко, конечно, но это пройдет.

Глава 8

Красиво жить не запретишь. Если, конечно, на это есть деньги. Обитатели Рублевки на пустые карманы не жалуются и дома строят с размахом. Едешь по элитной деревеньке, смотришь, удивляешься и даже завидуешь. Один дом на фигурный кремовый торт похож, другой – на каменный замок в готическом стиле, третий – на дворец эпохи барокко.

А машины какие по улицам ездят! Новенькая «Приора» здесь всего лишь жалкий ишак на фоне породистых арабских скакунов.

Но Матвей не рвался в этот мир красивой жизни. Не было у него желания заниматься бизнесом, поэтому большую часть заработанных денег он вложил в дом, купил машину, хотя мог открыть на них, ну, например, автосервис. Самойлов не имел предпринимательской жилки, а без нее прогореть как с горки спуститься.

Да и зачем напрягаться, если в жизни и так все нормально? Дом у него новый, на работу устроится, с девушкой хорошей познакомится, женится, дети пойдут. Не хуже, чем у людей, будет.

Хотелось бы, конечно, жить в роскошном особняке, ездить на «Майбахе», например, иметь в женах редкой красоты женщину, но нет у него возможности въехать в этот рай на своей телеге. А на чужом горбу – увольте. Можно, конечно, взяться за Дану основательно, обольстить ее, охмурить, жениться на ней. А потом всю жизнь чувствовать свою ущербность, так?

Нет, ему такое счастье не нужно. Девушка она, конечно, хорошая, но в любовь он с ней играть не собирается. Да и по службе не положено. Матвей всего лишь ее телохранитель. Каждый сверчок должен знать свой шесток.

– А тебе когда-нибудь снился загробный мир? – спросила Дана.

– Почему снился? Я там реально был, – с самым серьезным видом сказал Матвей.

– Да ладно!

Он расстегнул рубашку до середины, развел ворот и провел пальцем по шраму на груди. Память о Веденском ущелье. Напоролись на засаду, вступили в бой, чехов отогнали, но потери понесли большие. Матвея ранили, он отключился, его приняли за покойника и загрузили на борт вместе с настоящими «двухсотыми».

Смешно это или нет, но он помнил, как товарищи затаскивали его в вертушку. Без сознания был, пульс не прощупывался, а в голове отложилось. Правда, всего лишь небольшой фрагмент, вырванный из мрака забытья. И по яркому тоннелю он не летел, и покойных родственников не видел.

– Бандитская пуля – клиническая смерть. Если бы не выкарабкался, так на том свете и остался бы.

– И как там?

– Райские розы, деревянный дом. Ты думаешь, я свой сам придумал? Нет, оттуда взял.

– Ты это серьезно? – Дана ошеломленно смотрела на него, а в глазах ее теплилась радость.