Русалки. Новенькая (СИ)

— О чем? — в голосе сквозила печаль. Кажется, с общими темами проблемы были не только у меня.

— О Свете, — удивил отец. Он, кажется, не заметил эмоций собеседницы. — Могу поспорить, ты как всегда знаешь больше нас. Тебе она доверяет, — в его голосе послышался упрек. И грусть.

Прикусила губу, чтобы не выдать своего присутствия.

— Не буду спорить. Но давай не будем об этом сейчас: не время и не место, — тетя Лена украдкой бросила выразительный взгляд в сторону скрытой невидимостью меня.

— Конечно. Как будешь дома, заходи.

Она кивнула и поспешила к дверям. Я вынужденно последовала за крестной. Уже выходя, обернулась. Папа стоял на том же самом месте и смотрел сквозь меня в спину тети Лены. Это… царапнуло. Как и ощущение странного узнавания, накатившее на миг. Но лишь на миг.

Тетя Лена молчала, когда отпирала машину, молчала, когда я, привычно отряхнув ноги, забиралась на пассажирское место и пристегивалась, молчала, когда мы выезжали со двора… Наконец я не выдержала:

— Ты ведь любишь его?

Крестная так резко надавила на тормоза, что меня бросило вперед. Ремень безопасности натянулся. Тетя Лена повернулась ко мне:

— Почему ты так решила? — судя по тону, я явно попала в точку. Впрочем, это мне и так было известно.

Призналась:

— Случайно узнала из твоих мыслей. — Женщина побледнела. А я поспешила продолжить: — Ты тогда сначала обо мне, а потом о папе думала. И знаешь, ты ведь ему тоже нравишься. Я только сейчас заметила, раньше как-то не приглядывалась.

— Света, у нас с твоим отцом ничего не было, и быть не может! — тетя Лена отвернулась, съехала на обочину и снова остановила автомобиль.

— Почему? — сорвалось с языка прежде чем я подумала головой.

— Я старше его на девятнадцать лет, — тихо, с каким-то непонятным отчаянием ответила тетя Лена. Я попыталась подсчитать возраст крестной, но для меня это оказалось довольно сложно. По крайней мере, пока я хотя бы точный папин возраст не вспомню.

— Ну и? — не понимаю, причем здесь это. Дорого бы я дала, чтобы сейчас заглянуть в её голову, потому что она явно что-то не договаривает.

— На девятнадцать, Света! — женщина повысила голос. Теперь она почти кричала. — Я уже училась в университете и, заметь, была старше тебя сейчас, когда он только родился! И он — человек. Это для нас, русалок, такая разница не существенна, а для людей очень даже.

— Вот именно, для нас не существенна! — ухватилась я за её слова. И всё же сколько ей? Где-то около шестидесяти, получается, раз папе ещё сорока нет.

— Он умрет до того, как я стану выглядеть на тот возраст, на который должна выглядеть сейчас по человеческим меркам, — тяжело вздохнув, объяснила крестная. — Он будет стареть, а я останусь такой как сейчас ещё не один десяток лет, а то и столетий. Жестоко поступать так с ним, не находишь?

И вот тогда я наконец поняла. Раньше как-то не осознавала. Да, знала, что русалки живут в сотни, тысячи раз дольше людей, но как-то не связывала это с тем, что мои родители — люди. И вот теперь до меня дошло. Мои родители смертны, им уже почти сорок. Значит даже при самом лучшем раскладе, они проживут ещё лет шестьдесят (что вообще-то, если взглянуть правде в глаза, маловероятно). А потом состарятся, умрут, а я, если ничего не случится, проживу ещё сотни и тысячи лет. В горле запершило, из глаз сами собой потекли слезы.

Черты лица тети Лены смягчились, порывшись в сумочке, она протянула мне платок.

— Это ужасно! — прошептала я. Крестная согласно кивнула, хотя все же добавила:

— Но так устроен наш мир, — в голосе её была печаль и боль. — Мало кто может сравниться с русалками по продолжительности жизни. — И напомнила, снова заводя мотор: — Нам пора.

Всхлипнула:

— Знаю.

За время недолгой дороги я успела успокоиться. Мысли о краткости жизни родителей никуда не исчезли, разумеется, но с эмоциями я более менее справилась.

Тетя Лена остановила автомобиль неподалеку от панельной пятиэтажке. Что я могу о ней сказать? Обыкновенная пятиэтажка. Обыкновенный подъезд, в который мы вошли без проблем — домофон не работал (да и работай он, вряд ли для взрослой состоявшейся русалки это могло стать проблемой). Не менее обыкновенная дверь в квартиру: серая, металлическая, с золотистой циферкой «7». У нас почти такая же, может чуть подороже.

Крестная позвонила. Противная трель была слышна и в коридоре. Слышимость вообще была здесь чересчур хорошей: несколько секунд спустя послышались шаги, кто-то явно направлялся к дверям.

— Кто там? — спросил смутно знакомый голос.

— Мне сказали, что Вас можно найти тут, — бросив на меня предупреждающий взгляд, ответила поисковик. Я поспешно замаскировалась.

— Проходите, — дверь отперли.

Заходя, внешне спокойная крестная, словно бы случайно придержала дверь так, чтобы смогла прошмыгнуть я. В прихожей было довольно темно, хотя некоторое количество света и проникало из кухни.

— Нина, — представилась женщина, нажав на выключатель. Она совсем не выглядела удивленной, словно ожидала кого-то, кто вполне может ответить именно так. И это уже было весьма подозрительно.