Русалки. Новенькая (СИ)

— Что ж, лучше тебе мы расскажем, чем кто-то вроде Ква, — всё же решилась потомственная. — Так ты хоть правду будешь знать, а не перевранную раз десять версию. В общем, Наташа оказалась в школе пять с половиной лет назад. Ей тогда было всего шесть. Как так получилось, спросишь ты? В общем-то, достаточно просто, но от того не менее грустно. Они с родителями поехали на природу, в деревню. Куда конкретно, не знаю. Кажется, на пикник собирались. Там было озеро, даже не озеро, а скорее озерце. Местные жители в нём не купались и никому не советовали, называли озером дьявола. А было лето, самая жара. Разумеется, Наташа не удержалась, тем более что плавать она умела. Когда родители отвлеклись, она всего лишь забежала в воду, но этого хватило, чтобы запустить Превращение. Удивительно ещё, что оно прошло без осложнений. Но ты представляешь, какой это шок для маленького ребенка?

— А почему это вообще произошло? — Это ведь, наверное, странно. Хотя я и мало знаю про этот мир. — Она ведь совсем маленькой была!

— Существуют так называемые Озера Превращения, способные мгновенно увеличивать поле до нужного для начала Превращения уровня, — объяснила Алина. — Правда, с вероятностью в пятьдесят процентов, причем вторые пятьдесят на необратимые изменения в организме и даже неспособность превращаться вообще. Так что Наташе сказочно повезло. И, кстати, после Озера обратно превратиться можно только через двое суток.

— Но главное в этой истории не это, — продолжила Рия, — хотя и это, конечно, тоже. Родители Наташи, увидев её с хвостом, потащили её к врачам, но те только руками развели. Однако они были согласны на все лишь бы избавить её от этой напасти. Даже на некий весьма сомнительный эксперимент согласились. Но так получилось, что это информация попала к журналистам…

— Ну а там у взрослых есть информаторы, — подхватила повествование моя соседка. — Они сообщили директрисе, а она отрядила несколько поисковиков. Те вызволили Наташу и привезли в школу. Ну и разобрались с утечкой информации, конечно же.

— Наташа говорит, родители смотрели как на ущербную, — Рия вздохнула. — Отец даже по имени не называл. И согласились даже рискнуть её жизнью, только бы избавить от хвоста.

Она замолчала. Молчали и мы с Алиной. Я была слишком ошеломлена рассказом, пониманием того, что Превращение можно воспринимать совершенно иначе, а они, наверно, вспоминали, как им это Наташа рассказывала.

Несколько минут в комнате царила тишина, которую в конце концов нарушила потомственная:

— Вот в том числе и из-за этого у меня разногласия с родителями, — объяснила она свою позицию. — Я сама буду решать с кем мне общаться и за кого потом выходить замуж. Но мама полностью подчиняется бабушке, папа идет на поводу у неё и как результат они диктуют мне волю этой пятисотлетней занозы.

— Понятно, — вздохнула и, поддавшись порыву откровенности, в том числе для того чтобы отвлечь девчонок, начала рассказывать: — У меня все не так плохо, но тоже не образец счастливой семьи. Мой папа занимает один из постов в областной администрации. Не то чтобы он важная шишка, — заверила поспешно, — но все же человек не последний. Хотя и от верхов далек. Посерединке где-то болтается и все пытается подняться выше. А мама отвечает за закупки или что-то подобное в сети магазинов бытовой техники. Так получилось, что ездить в командировки приходиться обоим. Мама договаривается с поставщиками, контролирует магазины, расположенные в других городах области, и делает ещё что-то такое, я не особо вникаю. Папа тоже мотается, утрясая проблемы.

— И с кем же они тебя оставляли? — с сочувствием спросила сразу догадавшаяся о следствии родительских командировок Алина, пересаживаясь ко мне.

— С крестной, — призналась нехотя. Не люблю отвечать на подобные вопросы. Помню, в начальной школе даже называла её своей тетей, маминой сестрой, чтобы ребята прекратили считать её моей мамой. — Как я недавно узнала, она Риина тетя.

— Что? — вскинулась потомственная. При этом выражение лица у неё выглядело до ужаса знакомым. Всё-таки похожи они. — Тетя Лена — твоя крестная? — Спокойно кивнула. — Мне она про тебя никогда ничего не говорила, — в голосе девушки было подозрение.

— Аналогично. Она вообще мало о себе рассказывала, как оказалось, — поделилась я с горечью, вспомнив свое удивление тому факту, что самый близкий мне человек и не человек вовсе, а русалка, скрывавшая от меня это. При мысли о крестной неожиданно вспомнила, с чего мы вообще затеяли этот разговор про родителей и родных, и сообщила: — Но не о том речь. Похоже, твоя сестра и ещё кто-то, вероятно, её подруга затевают пакость.

Затем пересказала разговор, не забыв о переставленных бирках.