Русалки. Новенькая (СИ)

— Так. Давай лучше я рассказывать буду, — остановила её Наташа. — Иначе ты сейчас Свету запутаешь, потом замучаемся на вопросы отвечать. В общем так. Около четырехсот лет назад, в эпоху известную охотой на ведьм и свирепствующей Инквизицией, Охота действительно была. Вот только далеко не на ведьм, а на русалок. Началось все, когда Инквизиторы, они же Охотники беспричинно напали на европейскую школу русалок…

— Европейская была первой сухопутной школой, но были уже и другие, — вставила Рия. — Наша тогда все ещё была в Марианском.

— Они использовали яды, действующие на поле. Противоядий к ним тогда ещё не существовало и даже те немногие, кто выжил в той бойне, в итоге все равно погибли, только уже от яда. Спасти их просто не смогли. Однократным актом жестокости это не было: буквально через несколько часов Охотники атаковали одно из русалочьих поселений в Средиземноморье. Его основали когда-то в незапамятные времена те, кто спасся из Атлантиды и пожелал жить на суше. После этого Орден развернул настоящий геноцид — Охоту. Собраться с силами и ответить сильно разрозненным в те времена (как и сейчас, впрочем) русалкам удалось не сразу. Но и в контратаках гибли десятки. Стоило яду попасть в кровь и тритон или русалка были обречены. Вернее, почти обречены: кому-то, если процесс не зашел слишком далеко, целители все же успевали помочь. Алхимики безуспешно бились над противоядиями. Это длилось несколько долгих и кровавых лет до тех пор, пока не вмешались Мерфит и Подводный ветер — два государства, тоже вышедших из Атлантиды. Совместными усилиями им удалось справиться с Охотниками и заставить их подписать Соглашение. Вот только они умудряются его обходить. Но доказать это не получается.

— А что будет, если получится?

— Не знаю, — пожала плечами Наташа. — Может, ещё одна война. Сейчас-то противоядия существуют.

— Ты идеалистка, Наташ, — заявила Рия. — Наши до последнего будут избегать этого. Возможность второй Охоты их слишком пугает. Возможно, это и происходит сейчас.

— Тебе виднее, — не стала спорить отличница.

На этой тягостной ноте разговор снова на некоторое время завял. Я пыталась осмыслить рассказанное, да и произошедшее тоже. Девчонки, видимо, размышляли о чем-то сходном, потому что все были мрачны.

— Это твой? — тронув меня за плечо, Алина указала на висящий в рамке детский рисунок на стене напротив. Видимо, чтобы сменить тему. Она выглядела печальной, но, судя по всему, задвинула мысли о семье подальше.

— Угу. — И уточнила: — Тетя Лена повесила. А сейчас снимать отказывается. Говорит, что ей и так нравится.

— По-моему, мило, — дипломатично заметила Наташа.

— Ты мне льстишь. Никогда не умела рисовать.

Повинуясь минутному порыву, выдвинула нижний ящик тумбочки и вытащила фотоальбом:

— Хотите фотки посмотрим? — Тут я заметила зарядку для телефона, и, обрадовавшись, сунула её в карман. Вот и ответ, почему я её забыла.

— Твои? — удивилась Алина.

— Ну а чьи же? — Столкнувшись с удивленными взглядами пояснила: — Тут я жила, когда родители были в командировке. Считай, я тут провела большую часть жизни. Так будете смотреть или убираю?

Подруги устроились вокруг меня на краешке кровати. Я чувствовала, что и меня, и их все ещё трясет после пережитого. Я открыла довольно увесистый (размером с пятую книгу «Гарри Поттера») альбом. Ну да, фотографий у меня не мало, спасибо крестной. Впрочем, даже при её старании этот талмуд всё равно не до конца заполнен.

На первой фотке я была совсем маленькая, в милом розовом одеялке на руках у мамы. Они с папой выглядели счастливыми. Неудивительно, учитывая, что, судя по закрытым глазам, я сплю.

— Я называю это фото: «Наконец-то уснула!»

— Ты была неспокойным ребенком? — спросила Рия.

— Я и сейчас не очень-то спокойная, если ты не заметила, — я перевернула страницу. Моё недовольное личико крупным планом. — А эта — «Дайте доесть!».

Девчонки рассмеялись. Я приложила палец к губам:

— Давайте не будем шуметь. Мне как-то пока объясняться с мамой не хочется, — вздохнула, подумав, что, скорее всего, и не захочется. Подруги понятливо кивнули.

Время за просмотром фотографий пролетело быстро. Мы не успели дойти до середины альбома, где на большинстве фоток я была уже с тетей Леной или одна, иногда с Вероничкой или другими одноклассницами. Фотографий с родителями становилось все меньше. Была тут и фотка с Лиз. Её я вытащила и перевернула оборотом вверх. Хотелось разорвать, но… лучше сделать это потом: сейчас во мне говорят эмоции. Порвать никогда не поздно.

— Веселитесь? — спросила хмурая крестная, появляясь в дверях. Засов, надо понимать, отодвинула магией. Одета она была уже не в домашнюю одежду, а в джинсы и темно-синюю блузку с рукавом три четверти.

— Ну да. Фотографии мои смотрим, — ответила я. — До пятого класса как раз дошли.

— А мы тут с твоей мамой готовили торт, — тетя Лена привалилась к косяку.

— Для кого? — поинтересовалась Рия, прежде чем я успела задать тот же вопрос.

— Для Светиного дедушки, она завтра к нему поедет.

— Ни за что! — воскликнула на это предложение я. Поездки к дедушке я терпеть не могла.