Русалки-оборотни

— Тебе виднее, — проговорил старец, стерев ногой и без того осыпавшийся план. — По мне, так в первую очередь надо бы ими заняться, вывести на чистую воду. Огоньки безвредные, сами к людям близко подходить боятся. Русалки— девки, конечно, взбалмошные, но убивать иль калечить, полагаю, никого не станут. Опасности что от тех, что от других столько же, сколь и толку, — пшик один. Ну попугают, поморочат. Тех же нужно приструнить, и побыстрее, пока кто-нибудь не убился по их милости. Выследить для начала, присмотреться — авось и видно станет, как управу найти… А ты что думаешь? Имеешь какие соображения?

Феликс вновь нахмурился:

— У меня были кое-какие мысли. Но вчера я понял, что ошибаюсь. Поэтому, позвольте, я оставлю свое мнение при себе, пока не найду подтверждения.

— Как знаешь, — крякнув, поднялся Серафим Степанович. — Эх, Феликс Тимофеевич, не забыл, поди, как на Рождество всю обитель взбаламутил, вверх дном поднял? А пропажа-то просто в темный уголок завалилась. Только и нужно было сесть и подумать хорошенько. Тогда б истина из кусочков сложилась, будто чашка разбитая, и рисуночек проявился — суть то бишь.

Феликс опустил глаза. Серафим Степанович ворчал не без оснований. Он напомнил ему о том, как полгода назад в монастыре посчитали за кражу обычное недоразумение и поручили со всем разобраться ему, Феликсу. И он взялся за расследование со всей ответственностью, запутав и запугав всех подряд. Но когда из города вернулся Серафим Степанович, то, поговорив со своим горячим, но неопытным помощником, объявил, что пропажа потерялась сама по себе, и утром доказал это у всех на глазах. После братья частенько посмеивались над тем случаем…

Но здесь другое, напомнил себе Феликс. Здесь с видом фокусника ничего из рукава не вытащишь.

— А почему вас, Феликс Тимофеевич, вдруг мальчишки дразнить стали? — прищурился с улыбкой старец, — Да странно так: «синьор-монах насквозь ладаном пропах!» Откуда они слово-то такое взяли — синьор! — подивился он, — Разве в книжках Полины Кондратьевны вычитали? Ух, молодежь грамотная пошла, страх!..

День клонился к закату. Баронесса фон Бреннхольц в волнении ходила по двору — взад-вперед, меряя шагами расстояние от крыльца до угла флигеля. Шелковая шаль сползла с плеч, кисти вместе с подолом платья подметали землю. Мужчины с утра отправились на охоту — недалеко, на болота, пострелять куликов — и должны были возвратиться с минуты на минуту. Только тревожная весть на быстрых мальчишеских ногах их опередила — Артур случайным выстрелом попал в синьора Винченце, пробив плечо. Потому-то Виолетта Германовна и не находила себе места, от беспокойства ожидание тянулось будто вечность…

— Едут! Едут!.. — закричали наконец-то сторожившие на крыше мальчишки.

Баронесса кинулась к воротам.

Вскоре во двор шумной кавалькадой въехали охотники — господа, слуги, егеря, лесничие, — все на конях, с притороченными к седлам трофеями… К слову, дичи настреляли не слишком много: за весь день подбили каких-то пять бекасов да двух тетерок. Но мужчины все равно были счастливы, двор наполнился громким смехом, удалым посвистом, конским ржанием и собачьим лаем.

В общей кутерьме баронесса отыскала глазами итальянца. Он во весь опор пронесся на своем вороном скакуне, у самого крыльца круто осадил, развернулся — и лихо спрыгнул на ступени. Следом потрусила каурая кобыла, с которой мешком сполз Артур. Виолетта Германовна бросилась к ним:

— Синьор Винченце! Вы здоровы? Что произошло?

— Ох, синьора, — покачал он головой. И хлопнул ладонью по крупу лошади, отчего та резво побежала к конюшне. — Право, лучше б я не ехать на эта uccellagione. Вот посмотрите, — сказал он, сняв широкополую шляпу, — весь обгорать, правда? Кожа жечься, лицо красный, si?

— Ах, пустяки, — заверила его баронесса. — Только нос чуток загорел. Я вас потом сметанкой помажу… Но мне сказали, вас ранили?

Винченце как раз облокотился о перила — рукой, перевязанной платком прямо поверх рукава куртки. На белой ткани проступали бурые пятна.

— Да… Ahi, che male!..

— вспомнив о ранении, схватился здоровой рукой за плечо, прикрыв ладонью платок. — State tranquilli, non si muore per cosi poco

. Пустяки, синьора, не стоит беспокойство из-за простой царапина.

— Матушка, я не нарочно! — подскочил Артур Генрихович. — Ружье из рук само вывернулось!..

— Еще бы ты нарочно! — прикрикнула на сына Виолетта Германовна. — Хорош охотник… Идемте скорее в дом, синьор Винченце, нужно немедля осмотреть рану. Я вас сама перевяжу…

— In nessun caso! Grazie

, синьора, но нет. Я сам справиться, не тревожьтесь, — вежливо, но твердо отрезал итальянец.

Виолетта Германовна поохала, но уже знала, что настаивать бесполезно. Итальянец ушел в дом, а за его спиной хозяйка наградила наследника материнским подзатыльником.