Русалки-оборотни

Позже, почти уж ночью, Винченце отдал томик классика кухарке для чтения вслух на кухне — ради общего ознакомления с материалом. А сам, вздохнув наконец свободно, уединился в библиотеке. Что он в ней делал, нам уже известно.

Итак, злодей-обманщик Яго достался камердинеру барона, длинному худому старику. Винченце счел подходящими его бакенбарды, крючковатый нос и высокомерную манеру держаться со всеми, включая собственного хозяина. С костюмом для него обошлись просто — взяли его же старомодный мундир темного сукна с медными пуговицами, начищенными до червонного блеска, присовокупив вместо плаща приколотое к плечам огромными булавками покрывало с золотыми кистями — с дивана из кабинета барона. Правда, прежде оное пришлось выбить на заднем дворе и отчистить щеткой.

Партию его супруги Эмили, добродушной подруги Дездемоны, поручили бывшей кормилице Артура Генриховича. Ей очень подошел огромный чепец, одолженный у кухарки из выходного гардероба.

Персонажей Кассио и Родриго, как ни пытался, Винченце вычеркнуть не сумел. Пришлось первого — наивного офицера, несостоявшегося любовника героини, — поручить шестнадцатилетнему смуглому сыну садовника, имевшему очень кстати черные как смоль цыганские кудри и карие глаза, выражением напоминающие взгляд теленка. Второй персонаж — противник первого и сообщник вероломного Яго, — достался сыну кухарки, закадычному приятелю первого. Узнав, что на сцене им двоим предстоит изобразить поединок, оба страшно обрадовались и немедля отправились репетировать на задний двор, даже толком не дослушав, кто кого согласно пьесе победит. Об усердии, с коим они готовились к представлению, вечером на премьере ясно свидетельствовали симметричные синяки на их физиономиях.

Исполнять Отелло доверили самому Артуру Генриховичу, отчего тот сделался несказанно горд. И даже не стал возражать, когда Винченце тщательно измазал ему физиономию, шею и руки жирной ваксой. При этом итальянец не пожалел для представления карнавальный костюм из личного багажа, сшитый специально для столичных маскарадов. (Кстати сказать, именно он послужил прекрасным эффектом при знакомстве с деревенскими ребятишками.) И хотя курточка оказалась новоявленному кипрскому генералу узковата в плечах, а штаны длинны — получившийся мавр больше походил на сильно загорелого флибустьера, чем на горячего южного военачальника, — вид у главного героя вышел впечатляющий.

Разобравшись со всеми персонажами, синьор Винченце занялся несчастной Дездемоной. Сославшись на то, что венецианец свою соотечественницу, венецианку, никому другому доверить не может, эту роль он оставил себе.

Винченце заранее выменял у приглянувшейся дворовой девки за колечко ее девичью гордость — толстую косу цвета спелой пшеницы. Перед самым представлением, когда стали сгущаться сумерки и съезжаться гости, а празднично одетая Виолетта Германовна вышла на белокаменное крыльцо с колоннами при полном параде — он на пару с баронессиной горничной заперся в будуаре хозяйки. Там они вдвоем справились с косой, пришпилив ее к собственным золотым кудрям маркиза и обвив ниткой жемчужных бус. У баронессы же позаимствовали косметические средства для грима. А также пышное платье, которое бережно хранилось в глубине гардероба в память о балах далекой юности вот уж без малого двадцать лет. Они не сомневались, что баронесса им пожертвует ради искусства. На удивление, наряд пришелся почти впору, разве чуть короток. Но образ требовал исключительно осиной талии. И чтоб потуже затянуть корсет, понадобилась грубая мужская сила. Горничная свесилась из окна и кликнула кстати пробегавшего мимо конюха. Втроем они порвали два шелковых шнура, но в конце концов своего добились.

Встав перед высоким зеркалом, уперев руки в бока и сдунув с носа выбившуюся от усердия прядь, Винченце придирчиво оглядел получившуюся Дездемону. По ту сторону стекла на него смотрела не робкого вида девица, готовая пройтись по падающим к ее ногам кавалерам, будто по дворцовой лестнице…

Все гости, кого звали, а некоторых и не звали, явились. В парадной зале пробили часы. Наступило условленное время.

Само приглашение на представление уже стало сюрпризом — не только для гостей, но и для Виолетты Германовны. Никто не ожидал, что в разгар приветствий, поздравлений и обмена поцелуями двери на веранду вдруг распахнутся и из сада в гостиную ворвется вереница одетых русалками девушек. Под собственное громкое пение «лесные нимфы» окружили кольцом именинницу и осыпали ее охапками полевых цветов, закружились вокруг нее хороводом. После чего одна из девиц вышла вперед и с поясным поклоном просила хозяйку и дорогих гостей выйти в сад.

В саду уж все было готово.