Русалки. Выбор (СИ)

— Ой. — Остальное я могла додумать и сама. Примерно, но могла. Кроме одного: — В каком году это было? По современному человеческому летоисчислению.

Факты у меня в голове не сходились один с другим. И в первую очередь по времени.

— Вот задала задачку! — Кажется, она была скорее довольна, чем нет. Но я бы не поручилась. — Не помню я, как пересчитывать. Ей сейчас около шестидесяти, если ты это узнать хотела. И да, мы слегка продлили ей детство.

Слегка?! Мама думает, что ей скоро сорок. Двадцать лет — это слегка?! Хотя для них… Возможно, что и так. Деду-то как выяснилось, было не пять сотен, а почти две тысячи. И едва ли одна из Тринадцати младше него.

— А можно нескромный вопрос? — Получив в ответ кивок, поинтересовалась: — Сколько лет вам?

— Можно на «ты». Ты же внучка, — разрешила женщина. И сообщила ещё более ошеломляющее, чем мамин возраст: — Я на пару лет старше Риты.

Мамочки! Она, кажется, атлантийка!!!

Просто на всякий случай решила уточнить:

— Маргариты Николаевны?

— Кажется, сейчас она предпочитает какое-то такое имя, — согласилась эта ходячая древность.

Черт! Она. Видела. Крах.

— Кажется, мне потребуется время, чтобы это осмыслить.

— Времени у тебя предостаточно, ты же русалка. А если решишь умереть раньше, Инициирую, — совершенно спокойно сообщила эта ненормальная. Хотя, наверное, мерфитки, тем более такие древние, нормальными и не бывают… Но все же, Подводная богиня, за что мне такая родственница?! И что важнее, за что маме такая матушка?!

В резиденцию я вернулась не слегка ошалевшая и сразу направилась к Освейну за добавкой успокоительного, которое уже начало слабеть. Тот обнаружился у себя, причём не один, а с изучающим какие-то бумаги Анхелем.

— Судя по твоему виду, Тринадцать тебя впечатлили, — хохотнул целитель, не торопясь подновлять чары.

Отрицать было бы странно, потому кивнула, но уточнила:

— Не столько Тринадцать, сколько одна из них. Вот скажи, Освейн, все древние мерфитки такие двинутые?

— Как правило, — за время общения со мной полулесной успел немного разобраться в сленге и уже не спрашивал, что я имею в виду. — Но те, что вышли из состава Мерфита отличаются наибольшими психическими отклонениями. А Тринадцать в особенности. И кто же из них так тебя впечатлил? И чем, если не секрет.

Освейну я доверяла, уже даже больше, чем крестной, к моему сожалению слишком зависимой от Маргариты Николаевны и её мнения, так что назвала имя и пересказала пару особо впечатливших меня моментов вроде того, что она атлантийка. Вне контекста с родством это едва ли можно было понять правильно, но Первый Лорд схватывал все на лету, а потому с сочувствием покосился на Третьего:

— Кажется, я поспешил, когда сказал, что тебе невероятно повезло с родственниками невесты.

Анхель — видимо из-за лекарств или заклятий — соображал медленней, но намек был слишком жирным, что он не понял.

— Так это она — пассия настоятеля?!

Я кивнула. Жених застонал.

— Зато атлантийка, — похлопал его по плечу Освейн. Уже рукой, а не ветками, появившимися у него после моего опрометчиво оставленного светлячка. — Сильная кровь, сильные способности.

— И сильные отклонения, — поддакнула я.

— Главное, чтобы не наследственные, — выдал на это целитель. Серьезен он или шутит, я не поняла. — Интересно, чем мог молодой настоятель заинтересовать одну из Тринадцати?

— Две тысячи лет — это не такой уж молодой, — думая о своём, возразила я. — Хотя для атлантийки…

— Стоп. Какие две тысячи лет, Света?!

Тут я и сообразила, что ещё не сказала им главное. Да, тайна не моя, но меня она напрямую касается, а значит касается и Лордов.

Поэтому пояснила:

— Настоящий Григорий Наррейнер умер шестьдесят лет назад или около того. Его личность взял его наставник, Георг Тарриер. — Анхель закрыл глаза, кажется, считая до скольки-то. Освейн выругался. Похоже, они не знали. — Я не знаю зачем и почему, могу только предполагать. Но я видела его истинный облик там, в лесу. Уже после того как Тёмный его убил.

— Кто ещё это знает? — резко спросил жених. — Храмовики?

— Ннет. — От его напора я даже несколько растерялась. Быстро взяв себя в руки, покачала головой: — Не думаю. После того как Равенна отошла, иллюзия вернулась на место.

— Освейн, делай что хочешь, но они не должны увидеть его настоящего. Тёмный настоятель — это ещё полбеды, тем более, я так понимаю, Света просила о мести?

— Да.

— Ну вот. Значит, скоро Иолетте перестанет быть проблемой. Вряд ли он кому-то скажет, всё-таки они много лет были сторонниками. Но тело — слишком серьёзная улика. Если они найдут артефакт, на который завязана иллюзия, если увидят настоящую внешность… — Третий Лорд покачал головой.

— Благословленных Огненной обычно кремируют.

— Что не отменяет того, что артефакт, скорее всего, не сгорит.

Я вздрогнула. От этих обсуждений было жутко.

— Я подумаю, что мы можем сделать, — кивнул Первый Лорд. — Думаю, должно быть завещание. Попробую узнать насчёт него.

— Наверняка, — согласился Анхель. И вдруг спросил, серьёзно глядя на меня: — Ты в порядке?