Русалки. Выбор (СИ)

Керкира присвистнула и уселась на ближайшее крыльцо.

— Дальше не пойдёшь? — опасным тоном уточнил Каспиан.

— Предпочту, пожалуй, наслаждаться захватом Вейнира отсюда, — отозвалась женщина. — С дрянью Эдварда мне одной встречи хватило. Сюда может и не докатится. А ты можешь прогуляться, на храмовиков не должно действовать.

— Противоядия к тому, чем ты меня попотчевала, у тебя, я так понимаю, нет? — поинтересовался он, уже подозревая, каким будет ответ. Впрочем, это он сразу подозревал, и Киру вытащил из её темницы только из-за того, что та знала слишком много того, что можно было использовать. А ещё ориентировалась в осаждаемом городе и могла помочь из него выбраться с минимальными потерями.

— Его вообще нет, — легкомысленно отозвалась Охотница. — Даже на обычный вариант. А это к тому же концентрированная дрянь, которая рвет все и как попало. Совсем не то, что мне нужно. Я не хотела убивать русалок, я хотела, чтобы они почувствовали то же самое, что и я: невозможность быть теми, кто они есть. Так что потом мои химики доработали состав и уменьшили концентрацию по сравнению с этой. В качестве бонуса это снизило затраты… — И без перехода сообщила: — Единственное, что ты можешь попробовать, это сейчас перехватить кого-то из целителей, ту же Маргариту, возможно, она с последствиями справится. Но не факт, далеко не факт. Скорее уж размажет тебя по мостовой. Наверняка новости о твоем падении до неё уже дошли, раз уж они дошли до меня.

Храмовик скрипнул зубами. Напоминание было болезненным. Да, он отомстил Григорию-Георгу, но от этого Эдикт об изгнании действовать не переставал. Иолетте с Арнольдом постарались, силами своих богинь закрепили, так что на территорию Храма, а возможно и всей Астерианской Империи в целом (проверять, какой вариант они использовали, он не стал), Каспиану сейчас путь заказан.

— Не обязательно помогать добровольно.

Керкира рассмеялась. Зло и так, что слёзы из глаз выступили:

— Ты плохо представляешь работу целителей с полем, дорогой мой Каспиан. Они могут чинить, но могут и рвать, и ничего ты им не сделаешь, если они захотят разорвать нити твоих Узоров, или выкачают из твоего поля остатки магии. Думаешь, откат бывает только естественный? Думаешь, они не способны его вызвать? Так я тебя огорчу, очень даже способны. И нарушить что угодно в организме или поле могут. Целители на самом деле те ещё опасные твари, пусть многие этого и не понимают. — Она перевела дух. — Так что мой тебе совет: уходи, пока силы у тебя ещё есть. Скоро магия начнёт тебя покидать. Скорее всего, после ты просто станешь человеком. Может, даже слабым магом. Хотя не поручусь, на вашем брате я попробовать и готовый-то «Антирусалин» не успела, что уж про рабочие варианты говорить.

— Не боишься, что русалки отобьются?

— Если отобьются, туман исчезнет, и я смогу уйти через полуреальность, — пожала плечами женщина. Указала: — Вход вон на тех скалах. Где вон те фигурки, видишь? Кто-то явно решил воспользоваться этим путём.

Храмовик посмотрел в указанном направлении сначала обычным зрением, а потом магическим и вздрогнул. На скале стояла девушка с полем синим лишь частично. Остальную часть занимала мерфитская зелень, в которой особенно ярко заметна была храмовая голубизна. Рядом с ней замерли подводноветренница и высший нереид, тем самым не оставляя ни малейшего сомнения в том, кто эта юная особа с совсем небольшим полем. Внучка Григория и наследница Марианского собственной персоной. Та, что по глупому недоразумению, идиотизму исполнителей и благодаря пронырливости Лордов стала Невестой Третьего Лорда Подводного ветра.

Света

Сначала ничего не происходило. Я повторила взывание раз, другой… И уже хотела сдаться, не получив ответа, когда книга в моих руках начала светиться так, что было видно даже в наступающих сумерках, даже в ядовитом тумане.

Особенно сияло где-то ближе к концу. Поспешно открыла на этом месте. Чужая магия высветила название молитвы. Исцеляющие воды или как-то так. Возможно, это могло подойти. Да и не верить богине, если уж сама попросила её о помощи, я, как мне кажется, не имела ни малейшего права. Потому, не вдумываясь в смысл, начала быстро проговаривать шепотом тарабарщину на атлантийском. Когда закончила, книга полыхнула и с неба, на котором недавно не было ни облачка, обрушился дождь.

Он мигом промочил всех до нитки, видимость резко упала. Но даже сквозь эту пелену было видно, что потоки воды словно прибивают туман к земле, оттесняя от скал.

— Это не мы, — растерянно сообщила одна из повелительниц воды, на которых скрестились всеобщие взгляды.

На меня никто не смотрел, кажется, книга сияла исключительно для меня одной. А ещё она не промокала: и обложка, и страницы оставались все такими же сухими, а чернила чёткими. И видела я их куда четче, чем даже свои пальцы.

— Ты не превратилась, — заметила крестная то, на что не обратила внимания слишком занятая своими мыслями я. Вот и ещё одна странность.