Русалки. Выбор (СИ)

Старшая целительница сотворила успокоительное заклятье. Сначала среднее по силе, потом мощнее. Анастасия продолжала повторять одно и то же. Маргарита Николаевна попыталась воздействовать через поле, но стоило ей сделать шаг к казалось бы потерявшей дар коллеге, как её ощутимо ударило силой больше всего похожей именно на целительский дар. Вглядевшись в поле, основательница школ отшатнулась и оглянулась на Вериссу:

— Найди Старейшину. И поскорее.

Кивнув, руководитель Штаба исчезла в портале.

Но вмешательства лисаре не потребовалось. Вошедшая в помещение Лияна поняла всё с одного взгляда. Призвав дар, набросила на Анастасию сонное заклятье.

— Ты что, сказала ей про сына? — с укором спросила провидица.

— Она сама поняла.

— Но ты подвела её к этому, — возразила вторая присутствующая тут член Совета.

— Что-то ещё случилось? — не захотела обсуждать свою ошибку экс-директриса.

Пророчица, разумеется, её уловку разгадала, но не стала развивать тему, вместо этого поделившись новостями:

— Из Атлантиды вырвались древние Огненные. Альберт сообщил.

— Этого нам ещё не хватало!

— И у него там ещё вышедшие из отката. Почти три десятка.

Маргарита Николаевна покачнулась. Вот этого она не ожидала. Предполагалось, что из Атлантиды вытащили всех выживших.

Света

Сражаться вместе с Владиславом Владимировичем и Асавеном оказалось на удивление… правильно? Мерфит в бой не вмешивался, зато полностью взял на себя защиту, чем наверняка не раз и не два спас мне жизнь. Тритон же кажется каким-то образом знал, когда и как я атакую. А я откуда-то знала, когда это сделает он. Противник нам достался сложный: впрочем, иного от одного из настоятелей ожидать и не приходилось. Его я узнала сразу, не даром же перед торжествами Освейн гонял меня по нескольку часов в день. Не помнила только, какой именно из богинь он Благословлен. Едва ли Подводной или Лесной, но вот Огненной или Воздушной я сказать не могла. А это между прочим было весьма критично. Кроме храмовика нас то и дело атаковали Охотники, которых здесь было слишком много, чтобы всех их на себя могла взять прибывшие с родственником тритоны. Сама бы я едва ли уследила бы за защитой сразу и от пуль, дротиков и стрел, и от магии настоятеля, но Асавен как-то справлялся. И с защитой, и с тем, чтобы направлять и контролировать меня, когда в ход пошла уже мерфитская магия. Наверняка ему бы проще было атаковать самому, чем смотреть и подсказывать мне, но в этом случае мы бы оба остались без защиты просто потому что боевым магом физик не был, так что одновременно сражаться и держать столь мощный купол был не способен. С его подсказками о том, как именно сформировать силу и направить волну, мы всё же начали побеждать. И у меня даже начала появляться смутная надежда на то, что мы отсюда выберемся живыми. А я даже возможно не стану при этом мерфиткой. Правда, как оказалось, с этими мыслями я поторопилась. Сильно поторопилась. Вот только наставник был готов и к этому. Я оказалась не готова. Особенно к последствиям.

Возможно, если бы он не решил помочь мне избежать инициации, если бы я не стребовала с Асавена обещание не инициировать, если будет другой выход, если бы послушала совета и не полезла в ловушку очертя голову, если бы прихватила Аллейна, а может и Освейна — ведь не такая уж большая разница скольких человек закрывать маскировкой? — если бы не трусливо написала сообщение директрисе, которая в этот момент уже, как я понимаю, была слишком занята Марианским, а позвонила крестной, Сэму или ещё кому-нибудь, кто мог помочь и с браслетами, и с ударной мощью, если бы связалась с дедом в конце концов… Так много «если». Так много вариантов, при которых дорогой мне человек… мерфит остался жив… И суровая реальность, где от него не осталось даже пепла. Только воспоминания. Последним, что я помнила о нем, была его спокойная, такая мерфитская улыбка, сияющие яркой зеленью глаза, протянутая ко мне ладонь, сквозь кожу которой зеленью светились вены, накрывшая мои веки. И короткий, дружеский поцелуй. Даже умирая, он заботился обо мне. О том, чтобы я не увидела того самого момента. Тогда я не поняла этого. Тогда я вообще мало что понимала — перед внутренним взором зеленым неостановимым вихрем разворачивалась всемогущая Бездна.

Это потом, после того как Асавен исчез — я ещё не понимала, что навсегда — я начала что-то соображать и даже пыталась как-то помочь Владиславу Владимировичу. Или хотела попытаться? Воспоминания настолько путались, что я не могла сказать наверняка.

В себя я пришла в резиденции. Предсказуемо. А вот наличие в кресле рядом с кроватью Вероники стало неожиданностью. Когда я её увидела, меня чуть не подбросило:

— Ты что тут делаешь?!

— Света! — подруга вскочила и кинулась обниматься.

Из её бессмысленного на первый взгляд лепета мне с трудом, но удалось вычленить рациональное зерно: её сюда перенесли вместе с бесчувственной мной. А ещё я очень-очень долго была без сознания.

— Светлана. Ну надо же, — в голосе Освейна, казалось бы, насмешливом, звучало явное облегчение.