Русальная неделя (СИ)

— Есть тут сельцо неподалёку — Нижние Холмы. Намедни пришли оттуда, говорят — русалки шалят, мужиков похищают. Оно, конечно, может, и ерунда — мужики сами в лес ушли самогон жрать…

— Это вряд ли, — перебил Егор. — Ты чего, Прохор, сейчас же самая пахота. В мае — только самые забулдыги в лес уйдут. У которых ни кола, ни двора, и пахать нечего и нечем.

— Дак, может, забулдыги и ушли, — пожал плечами Прохор. — Мне откуда знать? Что донесли — то передаю. Разобраться надо. Вот, сходите вдвоём с Захаркой, разведайте. Русальих костей принесёте, и если ты всё ещё будешь настаивать — тогда добро, приму парня в орден. Возьму на себя ответственность.

— А если там не русалки, а хрень? — спросил я. — Что тогда? Ждать, пока ещё какой-нибудь крупняк подвернётся?

— Будем ждать. Всяко быстрее, чем орден собирать.

— Мы с Захаром, вообще-то, одну русалку уже завалили…

— Не вы с Захаром, а ты, — припечатал меня Прохор. — Кабы не ты, эта русалка бы там этого же Захара и сожрала. В воду вы с Егором лезли. А Захар только амулет тебе дал, да потом трупнину жёг.

— Хренли он ещё сделает-то, — буркнул я. — Ни меча православного, ни Знаков…

— Ну меч, положим, мы ему дадим.

Прохор, кряхтя, встал из-за стола и прошёл в угол, где и правда стояли штук пять мечей в ножнах. Выбрав один, покороче, Прохор кинул его мне. Я поймал. Выдвинул клинок из ножен, пощупал пальцем остроту.

Уточнил:

— Настоящий? Тварей рубить можно?

— Других не держим. Не щекотать же ходим.

— А откуда дровишки?

— А сам не догадался? — проворчал Егор.

Догадался. Кости погибших охотников предавали земле в глухих местах. Их имущество отдавали родственникам. Но вот оружие становилось собственностью ордена. Куда его ещё давать-то, родне уж точно без надобности.

— И чей это был меч?

— Терентия.

Я бросил оружие обратно.

— Ты чего? — обалдел Прохор, поймав меч.

— Другой дай.

— Э-э-э…

— Просто дай любой другой меч. Этот — не надо.

Глава 21

Про тайный бизнес Терентия знали только мы с Захаром и Земляна. Распространяться я не спешил, не вчера родился. Объявить в хате крысу, конечно, легко и приятно, особенно если крыса эта уже подохла. Но тогда все остальные крысы — если таковые имеются — с возмущением покричат и начнут работать осторожнее.

Ничего, подожду. Присмотрюсь. Дело, конечно, неприятное, да только мёртвым объективно всё равно уже. Ради мёртвых коней гнать не буду. Разберёмся потихоньку.

— Ну вот, держи этот. — Прохор бросил меч подлиннее. — Такой устроит?

Я опять выдвинул клинок и пощупал лезвие. Оружие из особых костей не тупилось, не ломалось (если специально не поусираться, конечно) и не покрывалось зазубринами. Этот меч, как и предыдущий, выглядел так, будто его выковали вчера. Только рукоятка была ощутимо бэ-у, да ножны явно просились на пенсию.

— Сойдёт, — решил я. — До встречи.

И вышел из оплота.

Меч предателя Терентия вручать Захару я не хотел не столько из суеверных, сколько из психологических соображений. Не узнает сразу от меня — узнает потом от кого-нибудь из охотников, чьё оружие носит. Подумает ещё, что ему оно не просто так досталось, а с умыслом. А у парня и так тараканов хватает, нечего новых подселять.

Захар толкался возле будки телепортаций, куда его портанул Егор.

— Чего так долго-то? — буркнул, увидев меня. — Я тебя жду, попрощаться. Ухожу я, Владимир. Ни к чему я тебе…

Я бросил ему меч. Меч гардой долбанул Захара в лоб и упал бы. Но Захар поймал его, прижав в районе паха. Обалдело захлопал глазами.

— Реакция — говно, детей не будет, — резюмировал я. — Значит, так, салага. Расслабляться некогда — война. Нижние Холмы знаешь, где?

— Холмы? Да… Час пешком. А что там?

— Там, Захар, гипотетическая русалка.

— Гипо… Это какая?

— Это — самая опасная. Наша с тобой задача — её выпилить и принести кости. Справимся — и ты в ордене. Нет — значит, нет.

Подумав и проанализировав слова Прохора, я добавил:

— Вообще, там, может быть, и не одна русалка…

Блин. Рота русалок, обладающих способностями наводить морок — такое себе удовольствие.

— Амулет заряди. — Я вытащил из кармана и протянул Захару тот амулет, который уже не раз нас выручал. С кикиморой, а потом — с упырём на кладбище. — Родии-то остались?

* * *

В Нижние Холмы мы вошли, когда солнце начало многозначительно намекать на то, что конец рабочего дня близок и пора бы завалиться покемарить за линию горизонта. Пока только намекало, но за ним не заржавеет, я его натуру знаю.

Это, в целом, было хорошо. Русалки, как и прочая нечисть, предпочитают колобродить по ночам. Соответственно, их будет проще выявить.

Встречные жители нам с почтением кланялись, сразу признавая охотников. От расспросов, правда, толку не было, потому что вопрос «где пропали люди» был, по большому счёту, непонятен. В смысле, «где?» Они ж пропали!

Наконец, получили свидетельство от одной застенчивой красавицы с толстенной косой. Она показала дрожащим пальчиком в направлении леса и сказала, что прошлой ночью видела там, среди деревьев, мелькающие силуэты обнажённых девиц. В лунном свете, мол, как днём видно было.

— И сколько их? — спросил я.