Русальная ночь

— А потоооом…Мы познакомились с Лаперузом…За игрой в героев, за одним компьютером, в троём. Он нам сказал, что наша жизнь изменится к лучшему, он нам сказал, что мы будем жить здорово, долго и весело, он отобрал у нас наши фамилии, — зарыдал Валера.

— Тихо-тихо. Лаперуз умер: всё хорошо. А мы с тобой живы, денег у тебя сколько-хочешь, можем — всё что хошь. Ведь можем же? — ангел присел рядом и успокаивающе положил руку на плечо.

— Не…можем. Ни одного дня в жизни у меня не было, чтобы я вот так, как он щас, девушке просто стихи читал… По честному. От души. И чтобы я не знал про неё ничего…Пусть даже она дура-дурой…Пусть даже она бревно в постели и динамо…но чтобы только я не знал и надеялся… Никогда такого не будет, — и в порыве чувств Валера высморкался в ангельское крыло.

— Держись тряпка! — встряхнул его в гневе ангел. — Ты что забыл- кто ты? Какой-то сопляк тебя уделал! Тебя! Ты же бабу-ягу на помеле вертел! Ты вурдалаков убивал пачками! Ты манька поймал который будущее предвидел и тут, ты уступишь?!!

— Пиздец! А щас и ты сдашься…мой пернатый друг… — поднял на него мокрые от слёз глаза Валера.

— Никогда!

— Он Блока читать ей начал…Тот самый стих…Он победил нас…

Денис побледнел прислушиваясь к голосу Лёньки. Из беседки доносилось.

— Так пел её голос летящий в купол И луч сиял на белом плече И каждый из мрака смотрел и слушал Как белое платье пело в луче…

— И всем казалось что радость будет Что в тихой заводи все корабли Что на чужбине усталые люди Светлую жизнь себе обрели… — словно издеваясь подхватил Валера.

— Успеваем выпить ещё по одной? — сглатывая слёзы спросил Денис. Это было единственное стихотворение, которое могло его растрогать до глубины души.

— Конечно. Это просто звёзды так сошлись. Тут уж ничего не поделаешь, — чёртик разлил остатки коньяка из бутылки и подал стакан товарищу.

— Эх Лёня. Небо…Небо не видело такого позорного пацака! — содрогаясь от слёз простонал Денис.

— Современная молодёжь. В его-то возрасте и отказываться от секса во сне. Зажралась молодёжь. Зажралась, — угрюмо посетовал Валера после чего махом осушил свою кружку.

— И голос был сладок, и луч был тонок И только высоко, у Царских врат Причастный тайнам, — плакал ребёнок О том, что никто не придёт назад.

— Я ухожу… Это невыносимо! — зарыдал ангел словно подтверждая последние Лёнькины слова.

— Оба уходим, — подхватил его под руку чёрт. — Всё равно контроль потерян. Делать тут больше нечего. Пора Лёньку будить.

— Значит, всё было напрасно…Столько труда…И всё напрасно…

— Не ной. Губы он тут распустил! Лёнька поиграл с нами в Чипполино и победил, ладно, уступим. У нас всё равно феромоны есть, — проворчал чёрт и задумчиво почесал рога.

Глава 25

Лёнька проснулся от громкого и пронзительного крика петуха. Сердце бешено колотилось. Образ прекрасной Гали таял в лучах утреннего солнца светивших прямо в лицо. Он машинально попытался закрыться рукой и почувствовал, что постельное бельё всё мокрое. Сначала, он застонал, решив спросонья что заболел. После резкого пробуждения у него разболелась голова. Он пощупал лоб, прислушался к ощущениям. Нет, вроде-бы, всё нормально. Просто солнце светило ярко, вот он и вспотел, но лежать на влажной постели было неприятно.

Лёнька сбегал на улицу по малой нужде, потом, вернувшись, напился на кухне воды и проверил время. Пять утра. Бабушка и дедушка ещё спали. Постелив на кровати покрывало с дивана поверх простыни, он снова лёг и начал вспоминать свой удивительный сон. Или сны? Столько там всего было…

Образ Гали казался ему волнительным, почти ангельским. Ах, если-бы всё было не так и она бы не покончила с собой. Что бы их могло ждать тогда? Любовь, отношения, а в перспективе и свадьба?

Любил ли он её? Ну, раз приснилась — значит любил. А может это просто чувство вины? Если бы она не общалась с ним, с Лёнькой, так может быть и была бы сейчас жива? Хотя с ним бы не общалась так с другими бы. С тем же самым Юриком например. Он тоже на Галю облизывался — было дело. Предлагал в бане за ней подглядывать, а после получил от Серёги в рыло и больше не предлагал…

Припомнив тот случай, Лёнька непроизвольно захихикал, начал вспоминать другие когда они гуляли одной компанией и так незаметно снова уснул.

В этот раз сон был лёгким, неясным. Чудилось в дремоте будто бы его облизывали шершавыми языками пятнистые коровы, он просыпался будто бы, и никаких коров, ясное дело, в комнате не находил. Потом ему снились мохнатые похожие на чертей старички. Старички бубнили над ним всякое, что-то про то что неплохо было бы его придавить, а то не порядок. Городские совсем мол испортились. Лёнька, сквозь сон кивал, соглашаясь.

— Угу…Придавить…Капусту квашеную лучше всего камнем…А ещё крышку надо…

Отчего-то он подумал, что они обсуждают как правильно квасить капусту.

— Крышка у бабушки есть круглая. Эмалированная. Сейчас принесу…

Громкий металлический звон вырвал его из дремоты.

Лёнька аж подпрыгнул и через секунду услышал как в соседней комнате ругается бабушка.