Русалочье озеро

— Я сейчас утяну тебя на дно, не бойся. — В этом источнике ты будешь свободно дышать под водой. — Здесь ты пробудешь долго, отдохнешь и подумаешь. — Стоило ли так жертвовать собой и что тебе делать дальше, если выздоровеешь. — Этот источник приведет твои мысли и тело в гармонию. — Ты все поняла?

Я зябко поежилась, замотала головой в знак согласия, и русалка стремительно потащила меня на дно. Я немного испугалась и закрыла глаза и пыталась затаить дыхание. Но как я не терпела, мне пришлось сделать вздох и ничего неприятного не случилось. Я дышала, так же как и на поверхности, открыла глаза и тут же увидела перед собой смеющееся лицо русалки. Я крутанулась всем телом в воде, осматриваясь вокруг. В этом месте озеро было очень глубоким, свет сюда проникал слабо, и было сумрачно. Где то далеко вверху надо мной тускло, светилось пятно света. Вода была очень чистой и прозрачной, и я рассмотрела каменистое дно и много огромных красивых раковин, матово отсвечивающих от колышущихся вокруг них пучков длинных тонких водорослей. Гроздями выходили мелкие пузырьки воздуха из толщи дна. Мальки рыб сновали туда- сюда, иногда проплывали и большие блестящие рыбины, но толком рассмотреть я их не могла, двигались они быстро, а мое зрение было не совсем четким. Русалка махнула рукой, и водоросли обхватив мои ноги, стали закручиваться вокруг меня, мягко и надежно удерживая мое тело в воде, я постепенно расслабилась и согрелась. Русалка осмотрела все вокруг и видимо осталась довольна своей работой, помахала рукой перед моим лицом, и меня неудержимо потянуло в сон.

*** Любава

Любава, первые дни как Елена ушла к русалочьему озеру прислушивалась к каждому звуку с улицы. Ждала. Но время шло, а Елена все никак не возвращалась. Первые дни в доме Любавы было многолюдно и суетно. Жители деревушки заходили узнать да больше приглядывали за Любавой, жалели ее и переживали за Елену, все — таки она была всеобщей любимицей в деревушке. А Любава твердо знала, что ее дочь жива. Но видя непонимание в глазах окружающих замкнулась, ушла в себя и стала гнать всех из дома. Даже Питирим, заходивший к Любаве ежедневно, стал говорить о том, что бы Любава смирилась.

— Слезами горю не поможешь и ничего не изменишь, убивая себя. — Ты же знаешь, что если уж русалки не помогли, то хоть сняли ее боль, подарили смерть как сон. — А тебе жить дальше надо, Елена тебе точно смерти не хочет, и всегда за тебя переживала, — твоя жертва ей не нужна. — Так уж случилось и никто не виноват.

Любава отмахнулась и сказала твердо.

— Питирим, я не маленькая и жалеть меня не нужно. — Я живу и никому не жалуюсь. — А что я жду Елену, так это моя забота и никого не касается и не нужно ко мне ходить и успокаивать. — Со своими проблемами сама разберусь, и во что я верю это мое дело, помощи мне не надо.

Питирим не стал спорить, просто обнял Любаву и сказал.

— Ты права. — Мы кудахчем над тобой и переживаем, и этим видно и достали тебя уже до печенок. — Елена мне ведь тоже не чужая и это не только твое горе, кто ж знал, что все так сложится. — Но больше мы тебя беспокоить не будем, но и ты должна хоть через силу, но жить как прежде. — И заходить я буду к тебе так же часто, я ведь беспокоюсь о тебе, и люблю. — Обещаю не надоедать, и ты меня не гони. — Хорошо?

Любава молча махнула рукой. А когда Питирим ушел, сказала, обращаясь к Прошке.

— Ты тоже считаешь ее мертвой?

— Нет, — тут же отозвался Домовой. — Я чувствую ее живой, и очень четко. — Люди уже многое забыли, да и русалки давно никого не брались лечить. — А я помню еще многое, дольше людей живущих здесь. — Иногда русалки оставляли у себя больных на три года. — Это самый крайний срок, когда они могут держать у себя живого человека.

— А что потом?

— А опосля, если в этот срок не уйти из озера человек в русалку обращается и все путь сюда ему закрыт. — Будем ждать по — прежнему, и никого не слушать, уж думаю я и плохое почую. — А може и нам знак, какой от Елены будет.

Любава вздохнула тяжело, а потом как стряхнула с себя что то.

— Я знаю, она жива и буду ждать ее, она обязательно вернеться.

*** Андрей