Русалочье озеро

А уже весной Любава забеспокоилась сильнее, хотя казалось ну куда уже больше, тонкая нить, через которую она чувствовала Елену, стала вдруг истончаться, а образ Елены меркнуть. Она слабеет, запаниковала Любава, как же мне сделать так, чтоб поддержать Елену, спасти ее. И однажды под утро она вымотанная заснула и вдруг прямо перед собой увидела Елену. Дочь ее была под водой, висела прямая, свободно раскинув руки, а ноги ее оплели водоросли, тело слабо колыхалось в воде. Голову Елену тянули назад шикарные волосы до пят, казалось, она смотрит в небо, только глаза ее были закрыты, и Любава поразилась тому, как изменилась ее дочь, как же она похудела, руки и ноги стали совсем тонкие. Елена спала или уже умерла, — Любава прислушалась и почувствовала ее слабое дыханье, протянула к ней руку.

— Доченька моя проснись, открой глаза.

И Елена вдруг дернулась, открыла свои зеленые глаза, казавшиеся огромными, на истончившимся лице, и с такой тоской и безнадегой посмотрела на Любаву.

И Любава вдруг услышала тихий совсем шепот, — Мама я хочу домой.

Любава проснулась и соскочила с кровати с бешено колотящимся сердцем, заходила по комнате, три года назад она также почуяла беду с дочерью и также соскочила с кровати и ждала ее около дома, чтобы на несколько минут обнять. Вернется ли она сейчас домой? Буду ждать, решила Любава, а пока надо убраться дома, да еды наготовить, она ведь такая худенькая, что ее теперь долго откармливать надо. К ней пришла уверенность, что Елена скоро будет дома слабая, больная, — но живая и Любава впервые за эти годы успокоилась и стала хлопотать по хозяйству.

*** Елена

Я спала, чувствовала, что меня пытаются разбудить, но не хотела просыпаться вернее не могла. Несколько раз делала попытки разлепить глаза, но такие простые движения вызывали страшную тяжесть и сон как обморок. После долгой боли мне стало, наконец, спокойно и хорошо. До этого мне очень хотелось, есть, и желудок болел от голода. Я так мучилась, и вот только мне стало хорошо, как меня постоянно дергают, толкают, щипают, — и что им всем от меня нужно. Да и пускай решила я, все равно не разбудят, а мне так спокойно и хорошо еще никогда не было. Все страхи, переживания, боль — ушли, и больше меня ничего не беспокоило, тело стало легким, и во сне я летела к теплу и свету далеко впереди меня, но дорога, почему то была длинной. Вроде вот вижу еще немного, и коридор закончится, я окажусь в потоках солнечного теплого света, который мне обещал такое блаженство и наслаждение, но я никак не могла долететь, мне все время мешали. Я снова расслабилась, почувствовала, как растворяюсь в уютной теплой воде, и вдруг почувствовала на себе взгляд, он звал меня.

— Открой глаза, проснись, ты мне нужна.

Я закрутилась, мне стало тяжело дышать, меня кто- то будил настойчиво, — но при этом с любовью и тоской. И, почему — то, я опаздывала куда — то и чувствовала себя виноватой, мне нужно двигаться, меня ждут. Как будто меня кто подталкивал, и я с трудом разлепила глаза и мутно вглядываясь, увидела перед собой Любаву. И сердце мое сжалось в болезненный комок, она так постарела и была совсем седой и знала, что виновата в этом, и я закричала.

— Мама я хочу домой.

И проснулась окончательно, огляделась, Любава исчезла, а я забеспокоилась. Я была в воде, и ничто меня уже не держало, всплыла вверх и увидела перед собой напряженное лицо старшей русалки.

— Ну, наконец, то хоть тебя твоя мама смогла разбудить, нам это уже не удавалось. — Она любит тебя, и если ты сейчас не соберешься, и не уйдешь отсюда, она умрет, и ты здесь погибнешь. — У тебя совсем не осталось времени, поспеши.

— Мне плохо, — прошептала я, — И я не смогу подняться, такая слабость и мне все еще хочется спать.

Русалка зло зашипела, — тебе есть ради чего жить соберись и помоги своей матери, она единственная кто искренне любит тебя.

Я попыталась вылезти на берег, но не получалось никак, руки и ноги были тонкими и слабыми.

Помоги мне, — попросила русалку.

— Нельзя, только сама ты должна сделать это также как и пришла сюда сама, помнишь?

Ого, как давно это было, но я вспомнила Любаву, и, зацепившись сначала за какую — то корягу, затем за траву, поползла на берег. И мне это удалось, и уже на берегу я с трудом встала сначала на колени, затем на ноги. Тело мое так потяжелело и не желало слушаться меня, каждое движение давалось с болью.

— Я что так и не вылечилась, — спросила я вслух, ни к кому не обращаясь.

И тут же увидела стоящую передо мной русалку. Она уже с насмешкой смотрела на меня.

— Идти будет больно, но ты сможешь, ты долго была в воде, мышцы истощились и ослабли. — Слушай меня внимательно и не задавай вопросов. — Теперь тебе главное добраться до дома, а общаться, ты поймешь как, — мы будем часто. — Мы не смогли тебя вылечить до конца, но все равно нашли способ тебе помочь. — Вот смотри.

И она одела мне на шею прозрачный кристалл на плетеной веревочке.