Русалочьи сказки

Горе луковое просипело, что оно в порядке, сейчас отойдет, а нам надо идти в тридцатую квартиру. Я покачала головой, подхватила дедушку под руки и поволокла.

— Хорошенький нарисовывается Новый год! Я, между прочим, даже поесть не успела, а ты себе ни в чем не отказала! Подруга называется!

И так, причитая, дотянула товарку до квартиры. Перед дверью поставила ее прямо, расправила бороду, нажала на звонок и растянула губы в улыбке, ожидая, что встретит нас Танькина знакомая — к ней собирались первой.

Открывшая нам дверь девушка на Танькину знакомую вовсе не походила — скорее, на ее дочку. Красивая, крашеная блондинка — только высокомерное выражение сильно портило ее кукольное лицо.

— Кто приходит темной ночью, бородой своей тряся и подарки безвозмездно всем детишкам принеся?! — завопила я, не дав ей раскрыть рот. Своими поэтическими способностями я гордилась и даже ходила на собрание «Литературные четверги», потому не стала утруждать себя поисками сценариев, а сочинила все сама. — Кто под елкой новогодней сотворит вам чудеса? У кого кокошник белый и до пояса коса?! — и выразительно помахала прилепленной на резинку искусственной косой.

Учитывая, что стокиллограммовую Таньку пришлось тащить буквально на плечах, и все это время она дышала мне в лицо стойким запахом алкоголя, на этом мои вокальные способности скончались, потому я бессовестно впихнула подругу в дом и сопроводила ее до туалета, рассудив, что там ей и место. Судя по раздавшимся звукам, рассудила я правильно. Но процесс вталкивания горы в красном халате в типовую дверь привел к еще одному результату: резинка на спине лопнула, потому Снегурское платье теперь держалось на честном слове.

Тем временем хозяйка квартиры вела себя крайне странно. Сложив руки на груди, она беззастенчиво меня рассматривала и я уже почувствовала неловкость.

— Вы ведь Ира? — запнувшись, выдавила я.

Она кивнула.

Это меня сильно успокоило. Но вот дальнейшее…

Девушка достала кошелек, порылась и протянула мне несколько сотенных купюр.

— Вот, берите и проваливайте.

Я от возмущения потеряла дар речи. За кого это она меня приняла?

— Что, мало? Сколько там стоят ваши услуги? — презрительно спросила она.

Мне стало невыносимо неприятно находиться в этом доме. Я развернулась и пошла к выходу. Но тут открылась дверь туалета. В прихожую вышел мужик. Симпатичный, лет сорока с хвостиком, только помятый и в костюме Мороза. Я аж рот разинула от удивления: это что же, я его, что ли тащила вместо Таньки? А Танька-то где?!

— Она никуда не уйдет, — строго проговорил он и подтянул меня за локоть. Только я хотела возмутиться и вырваться, как увидела выражение лица красотки — будто она только что съела живого таракана. Во мне взыграло злорадство, я решила ответить ей адекватно на хамство.

— Да, я никуда не уйду! — подбоченясь, я подвинулась ближе к мужику.

— Вот, значит, как, — процедила деваха. — Значит, это она?

— Да, она, — кивнул он.

— Да, я! — поддакнула я.

— И ты променяешь меня на это? — она презрительно ткнула в меня пальчиком.

— Уже променял, — глухо ответил мужик и оперся на мое плечо.

— Тогда я тебя бросаю! — взвизгнула она.

Ее лицо покрылось красными пятнами, она схватила шубейку и выскочила в подъезд, громко хлопнув дверью.

— Простите, — буркнул мужик и прошел в комнату. Я замерла, не зная, что делать дальше. Из комнаты послышался грохот. Я осторожно заглянула туда и увидела Мороза, упавшего на диван.

— Господи, не помер ли? — ужаснулась я и ломанулась к нему — проверять пульс.

Ему со мной сильно повезло. Ну, в том плане, что я ученый в таких делах специалист — бывшая жена алконавта, как-никак. Останься он один, может, эта ночь стала бы последней в его жизни.

— Кто же пьет всякую дрянь в таких количествах?! — причитала я, вливая ему в рот новую порцию воды из чайника. Потом два пальца в рот, надавить на корень языка — и держать клиента, пока не выплеснется из него вся отрава.

Основательно прочистив ему желудок, обыскала аптечку в серванте, нашла все, что могло пригодиться, дала ему выпить, заварила крепкого черного чаю, напоила и уложила в кровать. Только потом призадумалась, что мне делать с порванным, мокрым и грязным платьем.

Спустя несколько минут, умытая, переодевшаяся в банный халат — хозяйский, очевидно, — села на краешек дивана и принялась подсчитывать потери. Первая и самая важная потеря — Танька. Следовало срочно позвонить ей и узнать, жива ли еще или уже замерзла у подъезда монументом всем брошенным подругам.

Я нашарила в кармане брюк хозяина телефон и, набрав по памяти Танькин номер, выдохнула, услышав ее голос:

— Ну, слава богу…

— Я тебе позже перезвоню, — загадочно перебила она и отключилась.

Вот так. Я скисла, поняв, что на нее сейчас рассчитывать глупо. Вторая потеря — одежда. Не идти же мне домой в халате? Посмотрев на стонущего полудремлющего Мороза, я включила погромче «Кавказскую пленницу» по первому каналу и отправилась стирать платье. Выстирала, отжала, повесила на полотенцесушитель и, выйдя из ванной, столкнулась нос к носу с новой дамочкой.