Русалочий омут

— Лора! Лора! – она распахивала настежь двери, и обитавшие в комнатах призраки отступали, превращались в легкие облачка тумана. – Лора! Я иду к тебе!

Александра потянула на себя ручку очередной двери, и дубовые створки отворились с протяжным, наводившим уныние скрипом. За дверью был лес. Мертвый, высохший лес под беззвездным небом. Сашу так поразило увиденное, что она остановилась на пороге, не зная, что делать дальше. Дом преподносил множество сюрпризов, но прежде девочке не доводилось видеть ничего подобного.

— Эй! Здесь есть кто–нибудь? – негромко позвала она.

Ни звука в ответ. Саша, крадучись, перешагнула порог, ступила на пыльную, иссохшую землю. Возможно, девочке не стоило этого делать, но, справедливо рассудив, что ей вряд ли может быть хуже, она двинулась вперед. Когда Александра обернулась, то увидела, что дверь, в которую она вошла, исчезла, и теперь ее окружал печальный, таинственный лес.

— Лора! Лора!

Где–то далеко раздался тихий, едва слышный плач. Александра прибавила шаг. Вскоре скелеты деревьев расступились, и она вышла на небольшую поляну. Там сидела и горько плакала маленькая девочка.

— Тата?

— По–мо–ги–те…

Саша подошла ближе. Хрупкую фигуру девочки озарял свет, и она была похожа на трепетный, затерявшийся во мраке солнечный зайчик.

— Что ты здесь делаешь?

— Я заблудилась, — проговорила сквозь слезы девочка. – Я не могу уйти к свету.

— Понятно…

Впрочем, Александре было понятно далеко не все. Она узнала Тату, девочку, которую много лет назад Стефания обрекла на смерть, решив принести в жертву, ради счастья своей дочери. Дьявольский ритуал не удался, Тата уцелела, а вместо нее погибла сама ведьма и ни в чем не повинная Лизонька. В ту страшную ночь на дом пало проклятие, и он превратился в логово темных сил. Знавшая тайну дома Тата прожила долгую жизнь, посвятив ее борьбе со злом. Она умерла в глубокой старости, спасая попавших в беду Мишку и Александру. Для ребят она была древней старухой, но время в заколдованном доме шло по–особенному, и Тата вновь стала ребенком, хрупкой десятилетней девочкой, такой, какой она была в роковую ночь начала прошлого столетия. Саша и раньше видела удивительные превращения Таты и потому узнала в ребенке спасшую ее старуху.

— Как ты попала в этот лес, Тата?

— Я заблудилась. Мы все заблудились. Все, кто умер в этом доме. Посмотри вокруг…

Александра подняла глаза. Среди деревьев парили полупрозрачные светящиеся фигуры. Лица некоторых из них были хорошо знакомы девочке. Она узнала Ивана Орлова, его невесту Аглаю, своего двоюродного брата Бориса…

— Значит, дом так и не отпустил вас?

— Мы заблудились, мы не можем найти дорогу, — всхлипнула Тата, — Помоги нам.

— Как?

— Мне страшно…

Александра до боли сжала кулаки. Она не знала, как помочь этим затерявшимся во мраке солнечным зайчикам, не знала, как отыскать дорогу к свету. Ее окружал безжизненный, полный чудовищных тайн лес, а над головой расстилалось беззвездное, враждебное небо…

******************************

В полутьме мрачной комнаты с отсыревшими стенами и каменным, отшлифованным до зеркального блеска полом можно было различить две фигуры — одетый в белое мужчина был прикован к стене длинными золотыми цепями, а рядом восседала на резном стуле высокая стройная женщина.

— Каково часами бродить по мертвому холодному дому и знать, что отсюда нет выхода? – ведьма насмешливо посмотрела на своего пленника. – Но ты лишь пригубил отчаянье, самое страшное еще ждет тебя впереди.

— Могу себе представить.

— Почему ты не ушел из этих мест, Странник? Ты бы мог избавиться от кошмара. Или во всем виновата любовь?

— Нет, — звякнули драгоценные цепи, мужчина сел поудобнее, постепенно осваиваясь со своим малоприятным положением. – Я не испытываю к Лоре любви, но остался здесь из–за нее. Она верила мне и попала в беду. Мой долг – помочь ей. Прошлым летом, в ту роковую ночь, она сказала, что вернется через год, потому я и задержался в Алексино.

— Глупец! Вы все глупцы! Девчонка осталась в доме, решив искупить свои грехи, она хотела быть хороший и правильной, а превратилась в русалку. Мое тело гнило на кладбище, но я заставила Лору оживить его, сделала ее своей служанкой. Теперь у нее нет памяти, и она считает себя утопленницей. Можно ли это назвать торжеством справедливости?!

— Придет время и она вспомнит все.

— Нет, она навеки будет моей, как, впрочем, и ты, Странник. Скоро мы будем на одной стороне. Я видела твои деяния и восхищалась твоим умением творить зло.

— Больше этого не повторится.

Стефания рассмеялась. Поднявшись со стула, прошлась по комнате, а потом села на пол, рядом со Странником. Тонкие пальцы ведьмы скользнули по цепи:

— Ты не принадлежишь себе, любимый. Твой жребий – становиться таким, каким хотят тебя видеть окружающие. Я вижу в тебе демона ада. Мы будем отличной парой, я давно мечтала о достойном спутнике, чье тело совершенно, а душа темна, как безлунная ночь. Посмотри на себя, разве эти черные, колдовские глаза могут нести добро?