Русалочка

— Ой, смотри! — Олеська уселась, в руках у неё оказался огрызок бумажки.

Таня зевнула и протёрла глаза:

— Чего там?

Сестра изучила находку.

— С добрым утром, Русалочка! — прочитала она. — Эта ночь была сказочной. Димка младший хотел разбудить тебя, но я ему не позволил…

Сонливость пропала и Таня забрала у Леськи записку.

— Отдай! — возмутилась сестра.

Не обращая внимания на возмущенные возгласы, она пробежалась по строчкам. «Целую твои губы, соски и животик. А то, что ниже, я поцелую потом. Выспись как следует, я приеду к обеду. Твой будущий муж».

Дочитав, Таня сложила листок пополам и засунула под подушку.

— Чего ты лыбишься? — сестра покосилась на неё с недовольством.

— Настроение хорошее, — Таня сладостно изогнулась, разминая затёкшие мышцы.

Леська, сменила «пластинку».

— А у Димки есть младший брат? — уточнила она.

Таня задумалась:

— Нет! С чего ты взяла?

Сестрёнка глубокомысленно сдвинула брови:

— А кто такой Димка младший?

Таня прозрела. Вместо ответа она уткнулась в подушку лицом.

— Чего ты ржёшь? — возмутилась Олеська.

Но Таня никак не могла отсмеяться. Это был Димкин замысел — называть гениталии подобным образом. Перед тем, как уснуть, они долго спорили! В числе предложенных им прозвищ были хвалебные: «мустанг», «жезл», «револьвер». Их Таня отвергла! Эпитеты из разряда съедобных, вроде «бананчика», «перчика» и «огурца» также были отправлены «в топку».

— А как насчёт пестика? — вспомнила Таня ещё один Димкин вариант.

Она рассмеялась, и цветочная тема тоже канула в небытие…

Леська продолжала недоуменно взирать на неё.

— Сон приснился, — в своё оправдание бросила Таня, — Про слона с большим хоботом.

— И чё он делал? — уточнила сестра.

Таня вздохнула:

— Совал его, куда ни попадя.

Она оживила смартфон, подарок Рогозина. Остальные дары, в числе которых были одежда, бельё, украшения, Таня оставила на квартире. Гаджет могла постичь та же участь! Но Таня в последний момент передумала. Она решила, что какую-то вещь нужно оставить на память о нём…

— Димка уехал кораблик встречать, а мы с тёть Саней делаем сырники, — доложилась Олеська.

Нюх её тут же учуял съедобные ароматы, и в животе заурчало. Таня села, ступни коснулись пола. Ковёр здесь был жёстким и непригодным для занятий любовью. Её привыкший к излишествам мозг то и дело натыкался на признаки нищеты. Распухшие от сырости двери, следы от протечки на потолке, щель на стене, прикрытая гобеленом. Но при всей своей небогатости, этот дом был намного красивее, чем берлога их пьяницы-отчима. Стараниями тёть Сани тут царили уют, чистота и приятные запахи. Порядок был всюду, кроме Димкиной спальни.

Спровадив сестру, Таня умылась и привела себя в Божеский вид. Она застелила кровать, перепрятав записку подальше. Сложила одежду, попутно избавив карманы от мусора. Сгребла со стола упаковки от чипсов и составила на пол немытые чашки. Теперь, ступив на привычную колею, она ощутила себя полноправной хозяйкой. Прилив жизненных сил подтолкнул её к ещё более радикальным шагам.

— Тёть Сань! — прокричала она с коридора.

Голова в бигудях показалась из-за кухонной тумбы.

— А где у вас тряпка с ведром? — спросила Таня.

Александра Сергевна убавила звук телевизора. Её тучное тело попятилось.

— Это ж зачем? — уточнила она с интересом.

Таня смутилась:

— Да вот… решила в Димкиной спальне прибраться.

Клетчатый фартук затрясся от смеха.

— Я тебя умоляю! — пропела тёть Саня, — Этот свинтус не стоит того! Вон лучше чаю попей с сыроежками.

Таня слегка удивилась, ища глазами грибы. Но вместо них на столе красовалось огромное блюдо дымящихся кругляшей. Не удержавшись, она схватила один, самый верхний.

— Да куда ж ты? Пальцы себе обожгёшь! — всплеснула руками тёть Саня.

Её привычка коверкать слова ничуть не смущала. Напротив! Какая-то мягкость была в этой женщине. И даже в моменты крайнего недовольства её глаза всё равно излучали тепло.

Таня, смеясь, откусила и блаженно закрыла глаза.

— Устроите мне мастер-класс? — проговорила она.

Александра Сергевна задумалась:

— Эт что ещё за зверь такой?

Таня прыснула со смеху:

— Я имею ввиду кулинарный урок!

Тёть Саня кивнула. С её лёгкой руки на тарелку приземлилась ещё одна «сыроежка».

— А то, как же! Научу! И самсыжки лепить научу и варить суп-харчо. Димка любит, чтоб поострее.

— Так что насчёт тряпки? — опомнилась Таня.

Тёть Саня махнула рукой. Бигуди у неё на затылке совсем растрепались, и косматые тёмные пряди свисали, подобно пружинам.

— Знаешь, какая мне благодать на старости лет видеть Димку счастливым, — в уголках выразительных глаз заблестели слезинки, — А Олеся…

Женщина осеклась и вытерла их краешком фартука. Таня приблизилась к ней, сама ощущая, что вот-вот заплачет. Внезапный порыв подтолкнул её, и руки сомкнулись на перевязанной фартуком талии.

Тёть Саня прижала к себе её рыжую голову.

— Моя ты драганочка3, — прошептала она.

И Тане почудилось, что это и есть её дом.

Глава 49