Русалочка и хромой (СИ)

Фрейлина

Лицо хромого от радостной этой вести на мгновение стало каменным, а затем, повернувшись к своей жене, он громко спросил:

-Что, Бекко, хочешь жить при королевском дворе?

Вновь вдова Рутко едва памяти не лишилась от такой дерзости:

-Ленне, ты никак обезумел! - зашептала она, схватив постояльца за руки. - Благодари его высочество за милость, а не расспрашивай свою жену! Разве можно даже подумать о том, чтобы не принять королевский подарок?

-Пусть подаст знак, - смело и твердо отвечал хромой. - За милость я благодарю, однако иной мешок золота спина не выдержит, как бы он ни был хорош.

При этом он глядел неотрывно на Бекко, поскольку с ней уж давно научился объясняться без лишних слов. Не так давно русалка отказалась идти за Лефом во дворец, но теперь ее звал Эрик.  Девушка тряслась, словно в ознобе. На мужа она не смела глаз поднять. Едва заметно она кивнула, показывая, что согласна пойти в фрейлины. Старая вдова, подняв руки к небу, вскричала, не таясь: «Никак жена стала разумнее своего мужа!», а Ленне, пожав плечами, негромко сказал:

-Так тому и быть, дочь моря. Иди туда, куда желаешь.

-А что же ты, Ленне? Неужели откажешь мне в добрых советах? - со смехом спросил принц, не придавший особого значения заминке, или же истолковавший ее по-своему.

-Раз ваше высочество призывает меня на службу, значит, мое дело - подчиниться, - ответил Ленне. - Я солдат, в отличие от моей жены, и мой долг иной. Впрочем, если разобраться, у нее долгов вовсе нет.

Все только дивились, сколько счастья перепало Раудам. Для Бекко сшили столько прекрасных платьев, что все женщины в округе локти от зависти искусали. Но, правду сказать, никто из них не выглядел бы в этих нарядах так хорошо.  Неудивительно, что принцесса Ваноцца, прибывшая в столицу, увидала немую и захлопала в ладоши, приняв ее поначалу за наряднейшую куколку в человеческий рост.

-О, я буду расчесывать эти прекрасные волосы целыми днями! - воскликнула она.

Ваноцца была совсем молоденькой бледной девушкой, недавно вышедшей из монастырских стен, и искренне радовалась всему, что видела.

Ленне при дворе чувствовал себя неловко, однако говорил, что щедрое жалованье это искупает: ему приходилось выполнять куда менее приятные задания за гораздо меньшую плату в свое время, а к пересудам хромой был по большей части равнодушен, привыкнув жить уединенно. С женой он почти не встречался, проводя большую часть времени все в том же старом домике вдовы, куда ему доставляли бумаги, чтение которых доставляло ему немало трудностей.

Другое дело русалка, чей слух был чутким, как у лесной зверушки.

-Курам на смех! - слышала она. - За что принц Эрик приблизил к себе этого чурбана? С него хватило бы и должности королевского егеря в захолустье!

-Что за егерь получился бы из хромого? Назначили бы ему пенсию, да оставили бы сидеть сычом в той хижине на берегу - лучшей судьбы таким не выгадать.

-Известно, почему его взяли ко двору! При хромом покладистом муже красавица-жена.  Что взять с человека неблагородного - другой бы заартачился, а этому все, как с гуся вода.

-Красотка, это верно. Но ведь немая.

-Так и славно, что немая. Принцесса Ваноцца, хоть и дитя сущее, однако все понимает. Безродная фаворитка, которая ничего на ухо не нашепчет - лучше не придумать.

-Уже фаворитка?

-Пока еще нет, но дайте срок! Скоро начнется пора праздничных зимних гуляний, и там-то мы все увидим!

Неверно говорят, что люди, пережившие горе и кровопролитие, не желают веселиться - после пожаров и боев столица желала праздников как никогда ранее, соскучившись по веселью, отмененному во время правления грубияна Лефа. И главным из них был бал-маскарад, приглашения на который пытались выхлопотать в каждом зажиточном доме.

Бекко не смогла бы пропустить этот праздник даже если бы захотела, но принц, заглянув как-то к своей невесте, мимоходом сказал, что без огненных волос одной фрейлины и фейерверки не сделают ночь яркой.

А чуть позже, когда вышло так, что русалочка отошла в сторонку, Эрик очутился тут как тут,  и позвал:

-Бекко...

Девушка покачала головой, показывая, что ее зовут вовсе не так. Принц понял ее и удивился.

-Но твой муж...

И вновь она отрицательно взмахнула рукой, а затем подала Эрику клочок бумаги, по-видимому, припасенный заранее. На нем было старательно выведено имя - «Ариэль».

С той поры, как принц сказал, что помнит ее, русалочка мечтала о том, что когда-то им суждено повстречаться вновь, чтобы исправить ошибку, допущенную судьбой. Имя этой ошибки было «Бекко». Жена хромого Ленне должна была исчезнуть, как будто ее и не было. Иногда при мысли об этом сердце русалки сжималось от тоскливой неясной боли, но другой голос властно напоминал ей, что в мир людей она пришла за Эриком, и не имеет права отказываться от мечты, раз уж судьба дает ей еще один шанс.