Русалочка с Черешневой улицы (СИ)

Решка перестала замечать пытку коленок пинцетом, лекарствами и бинтами.

Принц кивнул.

— А фамилия?

Эрик пожал плечами неопределенно.

— Да быть такого не может! — вырвалось у Даши.

— Почему? — с интересом уточнил принц.

Потому что Эрик — так звали принца русалочки.

— Очень редкое имя, — отвела Решка взгляд.

— Спасибо, Решка, — очень тепло сказал Эрик.

Спасибо?.. И это все, что он может сказать?.. Даша разозлилась.

— Что ж, Эрик… Поговорим с анестезиологом еще. А пока прорентгеним-ка твою ногу — вдруг и гипс тебе уже не нужен? — подмигнул Самсон Данилович и усадил принца в кресло-каталку. — Дарья Сергеевна, можете потом навестить Эрика в палате. Он в триста восьмой.

— Ага… — кивнула Даша, чувствуя себя последней идиоткой.

Что за везение?..

* * *

— Решка, я точно тебя где-то видел, — наморщил лоб Эрик.

Гипс ему не сняли. К счастью. Сейчас Даша была готова продаться вместе с почкой, только чтоб он подольше не вставал. И вообще… под наркозом мог бы поваляться из милосердия. Недельку хотя бы.

Нюрка многозначительно подняла брови.

— А еще, знаешь, я так люблю розы… — нежно дотронулся пальцами до желтых лепестков Эрик. — Спасибо тебе большое.

Нюрка хмыкнула. Эрик перевел взгляд на вторую посетительницу. Это она держала розы, но вручила их ему Решка. Пусть и с неохотой. У второй девушки очки, задиристо вздернутый нос, широко поставленные глаза.

— Я не представлен твоей подруге, — поднял Эрик брови выжидающе.

Даша так и сидела на стуле, сложив руки на коленях чинно и уставившись в стену. А Нюрка стояла рядом, нутром чуя интригу и лирику. Сосед Эрика по палате — пожилой мужчина — на костылях отправился в столовую, а третья койка пустовала — сегодня с утра кого-то выписали. В грязноватое окно лился веселый свет. Легко припорошенная ночным снежком ветка дерева поблескивала со всем возможным озорством.

— Это… Нюрка. Аня Берестова.

— Я тебе дам “Нюрка”! — пригрозила Аня подруге. — Крестьянская форма имени, мы с Решкой… на филфаке трудимся, понимаете? Приятно познакомиться, — протянула руку церемонно. — Наслышана. А теперь, наконец, так сказать, лицезрею.

— Наслышана? — свел на переносице брови Эрик.

Но спохватился:

— А я Эрик.

И произнес он это с таким достоинством, как если бы сказал “а я президент”. И легко коснулся губами кончиков пальцев протянутой руки. У Дашки отвисла челюсть. В который раз уже, кажется.

Реакция Нюрки была бурной — она посмотрела на свои пальцы как в первый раз и воскликнула:

— Да ладно!

Эрик снова поднял брови. Он, похоже, любил так делать.

— А, — вспомнил он комментарий Решки, — мое имя редкое?

Нюрка расплылась улыбкой во все тридцать два.

— Ты “Русалочку” не смотрел, что ли? Ариэль? Там принца так зовут. Ну, а Решка у нас… давно русалочка. Так что…

— Нюрка!!!

— А что? Не от мира сего, сама говорила! Проект жизни — стать частью мира людей!

Эрик резко дернулся — словно что-то внутри в нем щелкнуло. Смена настроений, гримас заскользила по его лицу между веснушек, и он застыл, выпрямившись, глядя в никуда.

— Эй, ты в порядке? — напряглась Даша.

— Алло… — помахала Нюрка перед лицом рыжего парня рукой.

Тщетно. Он выглядел так, словно увидел призрака. Побледнел, только веснушки с серыми глазами и остались, на лбу выступил пот.

Решка подскочила к нему, забыв про больные ноги. Приложила ладонь ко лбу.

— Эрик?.. Эх! Это все… Самсон Данилович со своей “регенерацией”. Не бывает ведь так — позавчера скатало в трубочку, а сегодня уже нет сотрясения… Нюрка, беги за врачом! Поторопились…

Но Эрик вдруг взял ее за руку и отнял от своего лба.

— Не надо, Решка, Нюрка. Все хорошо… Я просто…

— Вспомнил что-то? — догадалась Нюрка.

* * *

Эрик облизал пересохшие губы. Получается, что он… как говорила Клер… провалился в Заречье.

Это, выходит, и вправду возможно.

Все как он мечтал. И даже Решка здесь. Переживает. Розы принесла. Живая. И почти здоровая. Гм. Почти — вот уж верно! Она же ранена.

— Болит сильно? — кивнул он на бинты девушки.

— Что? — не поняла она, вглядываясь в его лицо. — Ты точно в порядке?.. Бред какой-то несешь…

Эрик рассмеялся. Терезия хоть раз так бы о нем поволновалась, когда они с Дереком возвращались побитые после уроков Оуэна… Ссадины заживали к ужину, а мать только выливала поток упрёков, лепила из него то, что хотела, за что заплатила в тот злосчастный день восстания.

Сердце стиснуло тупой болью. Терра Инкогнита. Дерек ом”Брэ. Мама. Бывает так разве?.. Опомнился.

Сжал чуть шершавую ладонь Решки. Она застыла истуканом наверху.

— Да, Решка, со мной все будет хорошо. Но ты, — и он свел брови опять — на сей раз с нотками недовольства, — ты хромаешь, почему не в постели?

С такими темпами Даша вообще лишится нижней челюсти..! И что он держит её руку, как… как сам-знает-кто!

— Какой такой постели?! — выдернула она руку и потерла — бинты от движения сдвинулись, и ссадины пронзила терпимая, но острая боль.

— Такой же, как я, — спокойно обвел Эрик взглядом палату, койку и самое себя. — Ты ранена, и тебе нужно отдыхать, а не работать.

— Ты сейчас… меня отчитываешь, что ли?..