Русалочка в шампанском

Наташа не только вымылась, переоделась и высушилась, она еще и успела приготовить небольшой столик. На нем стояли два стакана, бутылка воды из бара, которую можно было брать бесплатно, и порезанный ломтиками лимон, который Наташа взяла в салат-баре. Лимон там лежал много дней подряд, исполняя исключительно декоративную роль. А вот Наташа его взяла. Никто, разумеется, ей ни слова не сказал, но это добавило камешков в огород женщины, которые неустанно метали туда обе вдовы.

– Так что? Выпьем? Или ты не будешь?

– Как это не буду?! – воскликнула Мариша. – Со своей спасительницей и вдруг не буду? Очень даже буду! Наливайте!

Наташа усмехнулась, но коньяк разлила. Себе в стакан она плеснула напитка на три пальца, Марише же налила от силы на один палец. Выпив коньяк, Наташа некоторое время сидела молча, полуприкрыв глаза и словно прислушиваясь к ощущениям внутри себя. Кажется, ощущения были превосходные, потому что на лице у Наташи появилась улыбка.

– Я уж и забыла, какое это классное чувство, – мечтательно сказала она.

– Вы давно не пили коньяка? Почему?

– Молодая ты еще, – неожиданно произнесла Наташа. – Глупая. Лезешь куда не нужно. Дура!

Мариша едва не закашлялась. Она-то глупая? Она?! Такого покровительственного тона в отношении самой себя Мариша не могла припомнить уже давно. Но, как ни странно, он ее не разозлил. Словно Мариша подсознательно чувствовала, что Наташа имеет право на такое к ней отношение.

Но все же она спросила:

– Почему же это я глупая и еще дура?

– К людям тянешься, вот почему.

– А разве это признак глупости?

– Наивности уж точно! – кивнула головой Наташа.

И допив коньяк, спросила:

– Думаешь, я не видела, какими глазами ты на меня в ресторане все время смотрела?

– Какими? – смутилась Мариша. – Обычными глазами я на вас смотрела.

– Нет, не обычными. Я же видела, что тебе меня жалко и ты едва сдерживаешься, чтобы не врезать этой старушенции в черных тряпках. Как ее там? Галине Ермолаевне, верно?

– Ничего подобного! – запротестовала Мариша, которой очень не хотелось признаваться в таких некрасивых мыслях, которые посещали ее в отношении пожилого человека, да еще женщины, да еще вдовы.

– Ладно, можешь не говорить. Я и так все поняла. И поэтому сейчас тебе скажу: не жалей меня, не надо. Все, что когда-либо сказала в мой адрес Галина Ермолаевна, более чем справедливо. Я даже хуже, чем она может себе представить!

– Почему это хуже?

Но Наташа вместо ответа снова налила себе коньяка и выпила, не закусывая.

– Хорошо! – мечтательно протянула она. – Давненько я ничего не пила крепче чаю. А хочешь узнать, как я оказалась в таком месте? Можешь не говорить, вижу, что хочешь. Всем хочется это узнать. А разгадка всего этого проста. Меня сюда отправил мой муженек. На реабилитацию, как он выразился. Отправить-то отправил, а вот деньжат подсыпать что-то забыл. А сама я у него ничего просить не хочу, гордость не позволяет. Вот и топаю среди вас в драных джинсах и единственных кроссовках. Только теперь они у меня промокли, даже не представляю, в чем на ужин пойду. Разве что потешу широкую общественность, надену резиновые шлепки!

– Я вам дам свои! – вызвалась Мариша. – У меня есть пара хороших спортивных туфель. Они совсем новые! Я их, по-моему, даже ни разу еще не надевала. Они вам будут впору. Ну, почти впору. Чуточку велики, но это ведь не очень страшно. Куда хуже, когда обувь на размер меньше.

– Хорошая ты девка, – взглянула на нее Наташа. – Вот и туфли новые для меня не пожалела. Только не возьму я у тебя ничего. Мне же еще и лучше будет. Пусть все смеются, пусть меня обсуждают. Я таким образом еще больше своего муженька опущу. Пусть все знают, какая жена у нашего замечательного и всеми любимого господина Лопатина.

– Но почему вы просто не попросите денег у мужа?

– Не хочу! Сказала же уже!

– У вас с ним плохие отношения?

– Сука он! – яростно подтвердила Наташа. – Такая сука, что тебе и не снилось! А впрочем, почему бы и нет? Расскажу тебе что к чему. Ты, я вижу, не из болтливых. Тебе сказать можно.

– Да, я умею молчать.

– Очень надеюсь, что это так. Я ведь только неделю как с зоны откинулась.

– Что? – оторопела Мариша от столь неожиданного признания своей новой приятельницы.

– Сидела я, – пояснила Наташа. – Целых три года. Срок мне больше был, да амнистия вышла. Вот я и оказалась на свободе. Муженек-то мой этому не слишком обрадовался. Он-то думал, что я еще долго не выйду. И следовательно, он моими денежками распоряжаться будет. А оно вон как дело повернулось. Вышла я, и теперь со мной ему делиться надо. А делиться ему страшно не хочется, потому что жадный он у нас до ужаса! Поверишь ли, за все три года ни единой передачки от него не видела. Что тетка моя со своей крохотной пенсии присылала, тем и грелась. Да потом и тетка померла, но спасибо ей и на том, что она для меня сделала.

– А муж ни разу не проявился?

– Нет. Ни разу.

– Как же вы с таким человеком связались?

– Да он, как и многие другие, вначале хорошим прикидывался.

И горько усмехнувшись, Наташа добавила: