Русанов

Как дошли до Норд-Капа,
Побежали в голомя.
«Медведь» из моря встает,
Ему помор поклон ведет.
Тороса видать больши,
На торосах лежат моржи.
Заеца на льдину лезут,
Нерьпы на лодью глядят.
День да ночь бежали шибко,
Долго Груманта не видно.
Опечалились немного.
Говорит нам корщик строго:
Вы, ребята, не робей,
Полезай на марса-рей!
Да смотрите хорошенько!
Мне-то помнится маленько,
Этта будет становье,
Старопрежне зимовье.
Правду кормщик говорит,
Марсовой опять кричит:
Магдалина против нас,
На губу зайдем сейчас!

Расшифруем для читателя специфические термины и понятия того далекого времени. Голомя у поморов — открытое море, «Медведь» — остров Медвежий, мимо которого проходят пути судов, направляющихся к Шпицбергену и в наше время, «заеца» — морские зайцы или лахтаки, разновидность крупного тюленя, «Магдалина» — Магдалена-фьорд современных карт и т. д. Зимовка начинается с того, что

Мы покинули заботу,
Ухватились за работу —
Станову избу поправить,
Полки, печки приналадить,
И сторонние избушки,
Мастерили как игрушки.

«Станова изба» — это зимовочная база промысловой артели, а «сторонние избушки» — охотничьи домики, используемые временно одиночными охотниками при обходе своих промысловых угодий с многочисленными «кулемами» — ловушками на песца, «ошкуй» — белый медведь.

Там кулемки становили,
Песцей горных наловили,
А оленей диких славно
Настреляли мы исправно.
Белый ошкуй-господин
Часто в гости приходил…

Но кончается полярная ночь, а с ней наступают новые промысловые заботы:

Тут весна. Нептун трубит,
Собираться нам велит:
Открывайте паруса,
Направляйтесь на моржа!..
Промышляли мы дородно
И отчалили привольно.
Нагрузили мы лодью
И пошли на Матеру!

Материальные заботы, включая заработок, в этом описании главенствуют, но не только, что подтверждается, например, описанием полярной ночи на Груманте:

Не морозы там страшат.
Страшит темна ночка.
Там с Михайлы, с ноября
Долга ночь настанет,
И до Сретения дня
Зоря не проглянет.
Там о полдень и о полночь
Светит сила звездна.
Спит в молчанье гробовом
Океанска бездна.

На что можно употребить это самое сложное время, не подходящее для промысла? А вот на что:

И еще в пустыне той
Была мне отрада,
Что с собой припасены
Чернила и бумага…
Я в пустой избе один,
А скуки не знаю.
Я, хотя простолюдин,
Книгу составляю…
Краше будет сплановать
Здешних мест фигуру,
Достоверно описать
 Груманта натуру.

Так что, как и в наше время, в условиях зимовки находилось применение и интеллекту, который, как известно, не зависит от социального происхождения. Кстати, фольклор — несомненный показатель духовного поиска. Высокая грамотность среди поморов подтверждается современными археологическими раскопками.

На этом, казалось бы, благоприятном фоне выделяются особые случаи, без которых не обходится история освоения высоких широт. Так, испытания, выпадавшие порой на долю наших предков на Шпицбергене послужили основой книги академика Петра Людовика Ле Руа, увидевшей свет в 1772 году под характерным заголовком «Приключения четырех российских матрозов к острову Ост-Шпицбергену бурею принесенных, где они шесть лет и четыре месяца прожили», представляющей описание робинзонады мезенских поморов в самых экстремальных полярных условиях, испытание которыми они выдержали с минимальными потерями. Канва событий такова.