Русанов

Задержка у острова Пахтусова не была продолжительной, однако 7 сентября у полуострова Пять Пальцев снова пришлось становиться на якорь для ремонта движка, засорившегося от плохого керосина. Во время береговых экскурсий, по словам Вылки, «мы с Русановым раскопали в одной очень старой разваленной избушке кожаный документ, промыли и высушили, на углу документа был изображен какой-то герб. Владимир Русанов говорил: “Мы с тобой нашли находку, это пойдет в музей”» (Казаков, 1983, с. 160). Поблизости была обнаружена также ископаемая фауна девонского возраста — постепенно в пределах архипелага формировалась коллекция органических остатков, уверенно характеризующая возраст пород в пределах палеозоя. Все больше на карту наносилось результатов наблюдений, позволявших перейти к теоретическому обобщению, чтобы объяснить особенности природы Новой Земли, а в будущем и ближайшего морского дна.

Спустя сутки ремонт мотора был закончен, но к этому времени выяснилось, что оставшегося керосина хватит только на тридцать часов непрерывной работы. В сложившейся ситуации было решено возвращаться в становище Маточкин Шар (Поморское). На пути к нему тяжелый лед заставил зайти на непродолжительный отстой в залив Канкрина (Мелкая губа старых карт), откуда судно уже 9 сентября перешло в Тюлений залив и спустя двое суток бросило якорь на рейде у становища Поморское. Экспедиция завершилась возвращением «Дмитрия Солунского» в Александровск-на-Мурмане 22 сентября с задержкой из-за встречных неблагоприятных ветров при пересечении Баренцева моря.

В конце XIX века Александровск-на-Мурмане был основан как незамерзающий порт на Русском Севере — теперь это Полярный, в свое время главная база нашего Северного флота. Однако во времена Русанова он еще не получил своего развития из-за отсутствия транспортной связи с центром России, прежде всего железнодорожной. А когда построили железную дорогу, по многим показателям порт оказалось выгоднее построить на восточном берегу Кольского залива — так возник Мурманск (первоначально Романов-на-Мурма-не). Во времена Русанова будущий российский форпост на Русском Севере из двух десяток построек было трудно назвать городом, судя по описанию очевидца тех лет: «Правильные линии одинаковых деревянных двухэтажных домиков. Больше ничего. Кругом скалы, видно лишь небо. Тут живут исключительно чиновники, все это казенные квартиры… Этот город устроен для основания незамерзающего порта, но, по слухам, гавань оказалась неудобной для стоянки судов…» (1955, с. 627). Автор этих строк М. Пришвин запечатлел ту картину, которую увидел на исходе сезона 1910 года Русанов — через два года ему предстояло уйти от этих берегов в свой последний вояж.

Что касается достижений экспедиции 1910 года, то в официальном отчете отмечено целых тринадцать пунктов (опись побережья, обнаружение норвежских промысловых домов, морской промер, гидрологические и метеорологические наблюдения, само собой — изучение геологии Северного острова, сбор ботанической, орнитологической и энтомологической коллекций и т. д.), однако интереснее другое. Из пяти научных работ, написанных по результатам этой экспедиции (включая официальный отчет), лишь одна посвящена геологии Новой Земли, а три — или морской гидрологии, или проблеме арктического мореплавания: направленность научных интересов Русанова в это время, очевидно, решительно меняется. Когда исследователь и первопроходец такого уровня позволяет себе подобное, очевидно, у него для этого есть веские причины, интересные для его последователей прежде всего с позиций усвоения человеческого опыта.

В литературе нередко описывают научных корифеев без сомнений и колебаний, решающих одну проблему за другой, осчастливливая тем самым благодарное человечество, которому не остается ничего другого, как испытывать восторг и трепет перед человеческим гением. Такое представление возникло в значительной мере благодаря писателям-фантастам, которых сплошь и рядом интересовал не сам научный поиск, а его последствия даже не для отдельных людей, а человеческого общества в целом. Сами авторы такого рода не виноваты — они имеют полное право на подобный авторский прием. Внимательный читатель, однако, не должен принимать предлагаемую информацию за чистую монету, ибо в реальной жизни многое получается иначе. Нередко и сам открыватель блуждает в потемках, заставляя людей удивляться спустя столетия.