Рушара

Весь молодняк уже прибился к взрослым, и только один почему-то мешкал. Взрослые эйчварсы издавали беспокойные звуки и, наконец, один гигант отделился от группы и отправился посмотреть, в чем там дело.

Со стучащим сердцем и невольным восторгом Аманда смотрела на стремительно приближающуюся серебряную гору. Она уже подумала, что этот мощный зверь сейчас откроет рот и проглотит её, как надоедную муху. Но эйчварс взял в сторону и сбросил скорость. Малыш повернулся в его сторону и тонко промурчал. взрослый ответил тихим рокотом и пронёсся мимо, глянув на обмершую Аманду странно разумным глазом. Он развернулся и снова прошёл мимо, другим боком, снова бросив в её сторону быстрый взгляд. Потом подплыл и встал перед Малышом.

Пока они по-своему переговаривались, Аманда сообразила: речь — признак разумности. Если бы эйчварсы были по животному агрессивны, её давно бы утопили. Или покушали, потому что, кто знает, может взрослые питаются неосторожными купальщиками с безумными затеями в головах?!

Наконец, симпозиум подошёл к концу, и Малыш повернул к берегу со своей новой подружкой, висящей на его плавнике и умирающей от восторга. Ага! Глупая Аманда?! Ну-ка. Покажите фокус получше! Слабо вам, орниты?!

На мелководье она отцепилась от Малыша, приласкала его, и он поплыл, как настоящая маленькая серебряная молния — взлетая и падая в туче золотых брызг.

— Что, получила?! — задорно крикнула Аманда бледно-розовой Юмм, выкатившей в свой дневной путь из-за горизонта.

К ней бежали орнитки.

— Ещё один такой заплыв, и я выдеру тебе плавники! — орала Арииси.

— Валяй. — легкомысленно согласилась Аманда, падая в песок.

Она принялась лопать надоевшую яичницу, которую все эти дни готовили на камнях Арииси и Ннарта. Видите ли, пойти и накопать кореньев или набрать плодов они не могут — боятся оставить Орниссу. Полезет в воду чокнутая орнитка, да и потонет. Интересно, чем они помогут, вздумай она и в самом деле тонуть? Будут бегать по берегу туда-сюда и кудахтать?

На другой день события пошли совсем прекрасно. Приплыла вся стая, не дожидаясь ночи, и начали издалека трубить. Потом к берегу поплыл Малыш. Аманда не стала тянуть, вошла в воду и поплыла брассом, взлетая, как эйчварсы и точно так же погружаясь в малахитово-пурпурную пену. Малыш подхватил её и понёс к стае. Там, далеко от берега она плавала, держась за его плавник. Потом взрослый эйчварс аккуратно поднырнул под неё и всплыл, держа отважную пловчиху на своей широкой спине. Она каталась на эйчварсах целый день на виду у всей пернатой публики, невесть как узнавшей о её экспериментах. Всё видимое побережье и все скалы напоминали заполненные трибуны в день решающего матча. Орниты против обыкновения не носились с галдением, а сидели, вытянув головы.

Аманда торжествовала. Она теперь могла даже общаться с новыми знакомыми и пыталась объяснить им, что ей надо попасть на материк Урсамма. А они никак не могли взять в толк — куда именно ей надо. Дело в том, что эйчварсы общались телепатически, и мыслили не словами, а образами. Они по-своему воспринимали действительность и не давали названий земле.

Однажды утром Аманда объявила среди своего народа, что отплывает на поиски Урсаммы. Никто уже не брался спорить с Безумной Орниссой. Пусть только Орнисса Удачливая поскорее возвращается. Но она видела, что теперь орниты верят в неё и гордятся ею. И вот на берегу, на полосе аметистового песка, собрались тысячи и тысячи орнитов. Большинство прибыли от Фланнира, много было с материковой зоны, из горных селений.

Аманду старательно снарядили в дорогу, собрав ей в сумки сушёных фруктов, вяленой рыбы, сухих хлебцов. Привесили бутыли с водой. Много ей с собой не дашь, девать некуда — на эйчварсах не было места, куда всё это поместить. И потому орниты опасались, что Орнисаа оголодает в пути, ослабнет и свалится со скользкой спины морского гиганта. Самой же ей было совершенно наплевать на это — она верила в удачу.

И вот Аманда взобралась на спину гигантского вожака стаи, втянула с обтрёпанного и хлябающего брёвнышками плотика мешки с провизией, уцепилась за высокий сверкающий плавник Флая и помахала рукой на прощание. Эйчварсы затрубили, издавая далеко разносящийся над водой звук, похожий на пение фанфар, и красиво развернулись, удаляясь в открытый океан. Впереди величественно рассекал волны Флай — так назвала его Аманда (по-ихнему — Летящий), а рядом с ним его жена. У эйчварсов были семьи, и по своей природе эти животные оказались строго моногамны. А молодые эйчварсы считались общими детёнышами стаи — каждый взрослый заботился о них, как о своём.

Стая набирала скорость, и вот из золотых вод Ауруса стали взлетать в туче брызг серебряные тела. Эйчварсы раскидывали мощные крылья-плавники и пролетали над водой с каждым разом всё дальше. Только флай шёл ровным плавным ходом, без прыжков, и две пурпурно-малахитовых волны расходились от его тела, как от океанского линкора.