Читаем Русифицированный King Crimson [CoolLib] полностью

…И политы делами тех,Которые знают и которых знают.

Намек на скрытое присутствие Фридриха при дворе Малинового Короля.

Знание — это смертельный друг,Когда никто не устанавливает правил.Я вижу, что судьба всего человечестваНаходится в руках глупцов.

Явный намек на ядерные технологии, но применительно к Фридриху отрывок имеет и другой смысл. Фридриху предстояло стать абсолютным монархом в том случае, если правила будет устанавливать не он, а церковь. Но в этом случае судьба народов окажется в руках неучей и невежд.

«Путаница» будет мне эпитафией,В то время как я ползу растрескавшейся и разбитой тропой.

Слово «путаница», действительно, может быть эпитафией для Фридриха. Много противоречивого было высказано его сторонниками и противниками в ходе борьбы с папством.

Если мы победим, то сможем расслабиться и смеяться,Но боюсь, что завтра я буду плакать.Да, боюсь, что завтра я буду плакать.

«Мы» — это не только человеческая раса, но и Фридрих II, и его бесславно угасшая династическая линия.


«Бессмысленное движение»


Средневековые неоплатоники и католические церковники не поощряли развитие интеллекта. Поэтому их жизнь — это бессмысленное движение, движение вопреки разуму. Применительно к Фридриху эта фраза может быть намеком на его бессмысленный крестовый поход, один из важнейших эпизодов в его жизни.

Ржавые цепи тюремных месяцев (дословно лун)Разбиты солнцем.

Объявление победы солнца над луной является подтверждением статуса Малинового Короля как солнечного божества или Зевса. Зевс — центральная фигура альбома. Как божество он связан с воздухом, поэтому и весь альбом связан с воздухом. Отношения с воздухом описаны в композиции «Я говорю с ветром». В приведенных строках солнце противопоставляется луне, а в «Дочери Луны» эти два светила романтически заинтригованы друг другом.

Я иду по дороге, окружение изменяется,Начинается турнир.

Опекуном Фридриха был римский папа. Теперь Фридрих вырос и начинает свою борьбу с папством.

Пурпурный трубач играет свою мелодию…

Пурпурный цвет — королевский. Трубач, возможно, это Фома Аквинский, троюродный брат Фридриха, отказавшийся от королевского достоинства и ставший монахом Доминиканского ордена.

…И хор тихо поетТри колыбельные на древнем наречьеДля двора Малинового Короля.

Был слух о том, что Фридрих написал книгу «О трех самозванцах», имея в виду Моисея, Иисуса и Мухаммеда. Слух был ложным, однако подобная мысль была близка атеистическим взглядам Фридриха. Фома Аквинский, так же как и Фридрих, покровительствовал неортодоксальным идеям. Он пропустил доктрины Аристотеля сквозь ислам и иудаизм и сделал их приемлемыми для христианства. Таким образом, пурпурный трубач Фома Аквинский вполне может аккомпанировать хору Фридриха, поющему колыбельные о трех обманщиках.

Хранитель городских ключейЗакрыл ставнями мечты.

В 1241 году Фридрих осадил Рим. Ставнями закрыты его мечты о свержении папства.

Я жду у кельи пилигримаБез ясной цели.

В 1241 году Фридрих обратился к монахам Доминиканского ордена с предложением присоединиться к нему в борьбе с папством. Доминиканцы были известны как странствующие нищие или пилигримы. Однако доводы Фридриха оказались недостаточными, неясными для доминиканцев, и поддержка не была получена.

Черная королева поетпохоронный марш…

Черная королева — это Прозерпина. Ссылаясь на нее, Фридрих говорит, что для успокоения богов ему (Фридриху), как земному божеству, должна быть принесена некая жертва.

…Треснутые медные колокола зазвонят,Чтобы призвать огненную ведьмуКо двору Малинового Короля.

Алхимия — продолжение огненных ритуалов древнего культа Зороастра. Алхимики почитали огонь за его очистительную функцию. Огненная ведьма — это алхимик, возможно, Майкл Скот.

Садовник сажает вечнозеленый куст,Топча цветок.

Цветы — это идеалы отказа от богатства и власти, проповедуемые св. Франциском Асизским и растаптываемые католической церковью. Свои идеи он изложил в поистине революционной книге «Маленькие цветы». На растоптанных идеалах св. Франциска церковь установила свой вечнозеленый куст.

Перейти на страницу:

Похожие книги

След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Книга рассказывает о жизни и деятельности ее автора в космонавтике, о многих событиях, с которыми он, его товарищи и коллеги оказались связанными.В. С. Сыромятников — известный в мире конструктор механизмов и инженерных систем для космических аппаратов. Начал работать в КБ С. П. Королева, основоположника практической космонавтики, за полтора года до запуска первого спутника. Принимал активное участие во многих отечественных и международных проектах. Личный опыт и взаимодействие с главными героями описываемых событий, а также профессиональное знакомство с опубликованными и неопубликованными материалами дали ему возможность на документальной основе и в то же время нестандартно и эмоционально рассказать о развитии отечественной космонавтики и американской астронавтики с первых практических шагов до последнего времени.Часть 1 охватывает два первых десятилетия освоения космоса, от середины 50–х до 1975 года.Книга иллюстрирована фотографиями из коллекции автора и других частных коллекций.Для широких кругов читателей.

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары