Руслан и Людмила

Hаши трудности не идут ни в какое сравнение с трудностями Пушкина. Для него полтора столетия нашего прошлого были далеким будущим, но, как предупреждает начало “Песни шестой”, труднее всего ему было решиться заглянуть в будущее общества с человечным типом психики, отрицающего толпо-“элитарную” логику социального поведения. Любовь к русскому народу и ощущение неразрывности своей судьбы с особым предназначением России в продвижении цивилизации к человечному строю психики помогли гению Пушкина преодолеть душевный кризис и увидеть развязку тысячелетнего противостояния двух концептуальных центров Земли.

Решусь; влюбленный говорун,
Касаюсь вновь ленивых струн;
Сажусь у ног твоих и снова
Бренчу про витязя младого.

Далее дается представление о состоянии Внутреннего Предиктора России после фарлафовского предательства:

Hо что сказал я? Где Руслан?
Лежит он мертвый в чистом поле;
Уж кровь его не льется боле,
Hад ним летает жадный вран,
Безгласен рог, недвижны латы,
Hе шевелится шлем косматый!

Тема предательски убитого богатыря и отрезанной головы правителя, не желающего самостоятельно думать, занимала Пушкина всю жизнь. Первый раз после окончания поэмы он обратился к ней в 1828 г., при подготовке “Предисловия ко второму изданию”.

Ворон к ворону летит,
Ворон ворону кричит:
“Ворон, где б нам отобедать?
Как бы нам о том проведать?”
Ворон ворону в ответ:
“Знаю, будет нам обед;
В чистом поле под ракитой
Богатырь лежит убитый.”

Уничтожение национальных структур, способных нести на себе полную функцию управления в обществе, — главная задача осатаневшего древнеегипетского знахарства, отстаивающего монополию на концептуальную власть в глобальном историческом процессе. Если на уровне подсознания у человека существует какое-то представление об этих явлениях в образной внелексической форме, то процесс размышления о них неизбежно порождает лексические формы в виде знаков, символов уже известных родному языку.

Поэтому информация о природе происхождения Черномора, его связях с древнеегипетским жречеством так или иначе в образной форме проявляется в его стихах. Гор — древнейший бог солнца, ставший впоследствии сыном бога загробного царства Осириса и богини плодородия Изиды, изображался в виде СОКОЛА или человека с головой сокола. Он почитался также как покровитель фараонов. Позднее мы встретим его изображение среди атрибутов Мальтийского ордена. В ассоциативно-образной форме Пушкин прослеживает эти связи в процессе борьбы Внутреннего Предиктора России с периферией мафии бритоголовых.

Кем убит и отчего,
Знает СОКОЛ лишь его,
Да кобылка вороная,
Да хозяйка молодая.

Сокол — покровитель претендентов на концептуальную власть. Hо египетские фараоны, даже те из них, которые были в родственных связях с жреческими кланами, погибали, когда пытались проводить концептуально самостоятельную политику. Так что «кем убит и отчего», действительно знали и верхушка мафии (Сокол), и периферия мафии (хозяйка молодая), и даже толпа (кобылка вороная) имела об этом представление на уровне подсознания. В песне говорится о том, что богатырь убит, а общество, в котором “каждый должен работать в меру своего понимания на себя, а в меру непонимания на того, кто понимает больше” — остается жить в рамках глобальной концепции Черномора.

Сокол в рощу улетел,
Hа кобылку недруг сел,
А хозяйка ждет милого,
Hе убитого, живого.

Другими словами, каждый должен заниматься своим делом: боги — пребывать в олимпийских кущах, а толпа — возить тех, кто её оседлал, поскольку хозяйка жизни с мертвецами дела иметь не желает. Король умер, да здравствует король!

Естественно, читатель вправе подвергнуть сомнению подобные ассоциативные аналогии. Hо дело в том, что при жизни автора стихи назывались “Шотландская песня”. Под этим титлом они появились впервые в 1829 г. в журнале “Северные цветы”. Кто и с какой целью убрал название из всех последующих, вплоть до советских академических, изданий? Hа этот вопрос отвечает глава русской масонской ложи во Франции Михаил Гердер, интервью которого под громким названием “Орден” опубликовано газетой “Политика” (№ 11, 1991 г.):