Руслан и Людмила

«Египетские жрецы, по словам греческих авторов, владели тремя способами объяснения своих мыслей. Первый способ был ясный и простой, второй символический и образный, третий священный и иероглифический. То же самое слово принимало по их желанию либо свой обычный смысл, либо образный, либо трансцендентный. Гераклит выразил их различия, определяя их язык как говорящий, обозначающий и скрывающий.

Когда дело касалось теософических и космогонических наук, египетские жрецы употребляли всегда третий способ письма. Их иероглифы имели при этом три смысла, и соответствующие, и различные в одно и то же время… Два последние смысла не могли быть поняты без ключа (другими словами, если первый смысл был понятен любому грамотному человеку, то два последующих не могли быть поняты теми, кто не владел Различением в кораническом смысле. — Авт.). Этот способ письма, таинственный и загадочный, исходил из основного положения эзотерической доктрины, по которой один и тот же знак управляет миром естественным, миром человеческим и миром божественным.

Язык этого письма, поразительно сжатый и совершенно непонятный для толпы, обладал своей особой выразительностью, доступной только Адепту, ибо посредством единого знака он вызывал в его сознании начала, причины и последствия, которые, исходя от Бога, отражаются и в слепой природе, и в сознании человеческом, и в мире чистых духов».

То есть, один знак-слово отражал в сознании человека, владеющего “ключом” или “мечом” Различения, весь процесс триединства вселенной: материи, информации и меры. Под материей древние понимали “слепую природу”, под информацией — “мир чистых духов”, под мерой — “разум” — “сознание человека”.

Чтобы получить целостное представление о дальнейшем повествовании, необходимо еще раз напомнить, что Пушкин владел тайными доктринами святорусского (ведического) и древнеегипетского жречества.

В немой глуши степей горючих,
За дальней цепью диких гор,
Жилища ветров, бурь гремучих,
Куда и ведьмы смелый взор
Проникнуть в поздний час боится,
Долина чудная таится,
А в той долине два ключа:
Один течет волной ЖИВОЮ,
По камням весело журча,
Тот льется МЕРТВОЮ водою.

В фундаментальном трехтомном труде А.H.Афанасьева “Поэтические воззрения славян на природу” изд. 1865 г. о происхождении понятия “мертвой” и “живой” воды говорится: