Руслан & Людмила

Сознание помнило обиду. Помнило чувство отчаяния, беспомощности, унижения, разочарования. Оно не могло радоваться так, как сердце, стереть боль последних месяцев в один миг и воссоединиться с любимым. Оно требовало доказательств того, что сердцу больше не причинят боль.

— Уходи! — сдерживая слезы, прокричала Люда. — Можешь ее с собой прихватить, только убирайся прочь! Из моей жизни, из наших с Пашей отношений, из моего Киева! Кто тебе дал право ломать мою жизнь своими клоунскими подарками?!

Руслан ждал, когда она выговорится. Но Люда не унималась. И когда все обвинения и претензии были вплеснуты в лицо Руса, осела на пол, закрыв голову руками. А Зоя, не сумев сдержать слез — то ли от зависти, то ли от осознания, что парень потерян для нее окончательно, заварила чай и даже плеснула в бокалы виски из Ликиных запасов. А затем незаметно удалилась, только дверь тихо цокнула.

Оглушительно тикали часы. Люда смотрела перед собой, обхватив колени, иногда вздрагивая от переполняющих чувств. Руслан сел напротив, отзеркалив ее позу. Приблизиться не осмелился.

— Я просто не мог не увидеть тебя снова. Я, наверное, до конца не верил никогда, что ты… это как не со мной было.

Его слова привели Люду в неописуемую ярость.

— Да забей, подумаешь! Я уже спала с Пашкой. И мне понравилось. А что ты можешь дать мне, кроме дешёвых букетов и шариков?

Била на поражение и саму себя ненавидела. Руслан закрыл глаза на миг, понимая, что ничего не может ей предъявить, просто не в праве. Нежность ломала стены, стирала, словно ластик, все, что сделала Людмила. Они оба наделали ошибок в этой жизни. И если не смогут перешагнуть эту часть совместной истории, он просто не представляет, как жить дальше. Пустота грозит стереть в порошок, бессонница стала частой гостьей в его постели. На каком-то отчаянном энтузиазме он делает работу, хватается за все заказы, в Киеве дела пошли хорошо… все для того, чтобы вернуть ее. И понимает, что до сына депутата ему как до луны. Потому что мало того, что хорош собой и богат, еще и герой нашего времени — волонтёр, общественный деятель. Если обида Люды так крепка, что не пробить ничем, у него нет шансов. При этом Рус видит, знает, чувствует, что она все еще его любит. У влюблённых шестое чувство обострено.

И он вздыхает, понимая, что сейчас от ее решения зависит не только его жизнь. Она не любит соперника, мстит Руслану за предательство, и потом всю жизнь будет жалеть. Он настроен решительно. Достучаться любой ценой. Если не выйдет, он сам не знает, что сделает. Наверное, в тот момент он был способен убить Пашу, а потом спрыгнуть с моста в Днепр.

— Люда, я дышать не могу. У меня как пелена перед глазами, когда узнал… настолько вскипел, что не дал шанса тебе, никакого…

В глазах Люды появляется незнакомый ему прежде, стервозный блеск. Понимая, что сейчас она сорвет на нем всю свою обиду, накрывает её руки, сжимает, не позволяя вырваться и не давая ей заговорить.

— Это не имеет значения, милая. Тебе было гораздо больнее… я их всех, за то, что сделали с тобой… и Витька мне не друг теперь. Он посмел игнорировать тебя, когда ты просила помощи… Людочка, я без тебя умирал все эти дни. Сколько раз я приезжал к дому твоей матери и уезжал, не решившись войти. А потом, сколько времени мы говорили, не передать. Она сказала, ты становишься холодна и даже жестока, когда эту тему затрагиваете…

Прежде чем Люда успевает опомниться, вырвать руки и сказать что-то ядовитое — подносит их к своим губам, целуя каждый пальчик, надеясь, что сумел скрыть скупые мужские слезы. Закрывает глаза, задыхаясь от нежности, не в силах справиться с чувствами.

Он обескровлен долгими месяцами вдали от нее. Разорван в клочья и выброшен прочь жестокой разлукой. Давно не спит больше двух часов, не замечает, что в город пришла весна, что родители втайне пьют валокордин, переживая за единственного сына. Его ад и рай цвета ее глаз. Единственный зов, на который он готов бежать — ее звонкий голос. Его жизнь только рядом с ней одной. Никто и ничто уже этого не изменит…

— Прости… — не сумел удержаться. Короткое, рефлексивное рыдание, похожее на рев израненного зверя, царапает гортань, вырываясь на свободу. — Только ты можешь спасти меня… ты мой последний берег. Кругом пропасть.

Он не отдает себе отчета в том, что говорит. Вообще не знает, откуда берутся эти слова, и что они звучат как поэзия и бред одновременно. Если он замолчит, она увидит его слезы. Руслан открыт для нее, как ни для кого и никогда. Черт возьми, он готов даже на это! Но если в ее светлых глазах промелькнёт жалость, или, что хуже, презрение… его сердце остановится прямо здесь, на полу у ее ног.

— Уходи! — шепчет Люда. В ее глазах тоже слезы. — Никогда, слышишь? Ты предал меня! Ты наблюдал, как меня втаптывали в грязь, ты ничего не сделал! Мне из-за тебя пришлось уехать!

Она уже плачет. А у Руслана разрывается сердце. Если бы можно было забрать всю ее боль себе, одним касанием — он бы ни секунды не раздумывал. Каждый всхлип режет его на ремни. Каждое слово ранит разрывными пулями.