Русло реки

Я оглянулся на преследующих моквайцев. Я потратил так много сил на переживания за Ларк, Ро, Элоиз и себя, что почти не думал о Тамзин и Яно. Я поехал в пустыню искать Ларк, изначально, ради Тамзин. Хоть она была слабой и измученной голодом, она выдержала два дня пути от ее темницы, но шанс, что она восстановит силы в Пасуле был украден солдатами, ищущими в городе ее и моквайского принца. Вместо отдыха она и Яно устремились в горы, к деревушке в лесу огромных красных деревьев на западном побережье.

Свет, я надеялся, что она была в порядке. Я должен был, наверное, радоваться, что солдаты преследовали меня, а не ее. Если они с Яно останутся в укрытии достаточно долго, чтобы понять, кто ее похитил и шантажировал Яно, то что-то можно будет спасти из этих развалин. Но если их поймают раньше, чем они определят врага, то… разум путался. В Моквайе это могло привести к мятежу.

И мы, восточные послы — я, Ро и Элоиз — были вовлечены, это могло привести к войне.

Я чуть не рассмеялся из-за нехватки сна и тревоги. Я отправился в путь в Моквайю два месяца назад, мечтая о своих политических победах, а вместо этого мог начать международную войну.

Кьюри опустила голову к жесткой траве, и я сжал ее бока коленями.

— Вперед, — шепнул я. Река Южный Бурр была ближе, и как только я пересеку воду, я быстро найду ту полоску травы, ведущую к валунам. Я надеялся, что найду и следы обитателей лагеря Ларк. Если повезет, даже замечу ее, устремившуюся к каньону.

И, если мне очень повезет, она решит не убивать меня сразу же.

2

Тамзин

Я открыла слипшиеся глаза желтым утром. Я импульсивно повернулась в поисках света в окошке в стене темницы, но поняла, что свет был всюду. Утро было всюду, не запертое в грязных глинобитных стенах, а поднимающееся, накрывающее влагой плащ на моих плечах. Я поежилась и пожалела — от движения туман сна сменился уколами головной боли.

— Тамзин?

Я неловко перевернулась, потому что половина тела мне будто не принадлежала, а другая половина была полна камней. Лицо появилась в паре дюймов от моего, бледно-золотое среди черных распущенных волос.

— Я-о, — сказала я и скривилась.

— Тамзин, — снова сказал он, и я задумалась, была ли жизнь теперь такой, повторением имен друг друга вместо разговора. Он чуть приподнялся, и я поняла, что мою спину грел не плащ, а он прижимался ко мне. — Как ты? Как ты спала? Ты… не обязана пытаться говорить, — его взгляд стал расстроенным, словно он не мог придумать подходящую альтернативу. — Просто… Хочешь сесть?

Я сжала его руку своей грязной ладонью, и он помог мне сесть. Я опустила голову на миг, ждала, пока пульс в висках и языке ослабнет. Он не пропадал. Яно потирал мою спину.

Воспоминания последних суток вернулись ко мне — побег из Пасула к холмам на хромой лошади, с одеждой в сумках на спинах, часы безмолвного пути вверх по склону, может, еще пару часов, пока я спала на спине лошади, а потом недолгие поиски в стороне от тропы места для укрытия и ночлега. Я подняла голову. Место, которое мы выбрали, было чуть больше, чем относительно ровный участок в верхних склонах гор Моковик, населенных камнями, кривым из-за ветра можжевельником и подлым ветром. Лошадь стояла в паре шагов от нас, щипала жалкие пучки травы на камнях. Я поняла, что мы были снаряжены лучше, чем я думала — возле седла лошади на земле был белый длинный лук Яно и колчан стрел с синими перьями.

— Думаю, мы близко к дождевой тени, — сказал Яно. — Мы забрались выше, чем я думал, прошлой ночью. Этой ночью остановиться… будет сложнее.

Я не сомневалась. Восточные склоны Моковик были холодными и почти пустыми, но хотя бы сухими. Если мы доберемся до дождевой тени сегодня, мы, скорее всего, будем промокшими, замерзшими, а у нас был только плащ Яно на двоих. Я поняла, что этот плащ был только на моих плечах, а не его, стала сдвигать его, но Яно опустил ладонь на мою и остановил меня.

— Потерпи еще немного, Тамзин. Ты выглядишь… просто держись.

Я выглядела ужасно, скорее всего, бледная, как паутина, обстриженная, как овца, щеки опухли от незаживших ран во рту. Словно слыша мои мысли, он посмотрел на мои губы.

— Можно посмотреть еще раз? — тихо спросил он. — В свете дня. Я плохо рассмотрел вчера.

Я робко открыла рот. Он нежно прижал большой палец к моему подбородку и наклонил мое лицо к своему. Я видела утреннее небо, значит, он легко видел опухший разрез на моем языке. Его грудь вздымалась от быстрого дыхания, он притянул меня к себе.

— Прости, — его голос был полон боли у моих коротких волос. — Тамзин, м-мне очень жаль. Я не думал… — он сжал меня крепче. — Я найду их. Они заплатят за то, что сделали. Клянусь. А потом я женюсь на тебе и сделаю королевой этой страны.

Это меня повеселило — я, тихо парящая по замку Толукум в алом шелке королевы Исме с ее двойными заколками с камнями на моей обстриженной голове. Я тряхнула головой у его груди и отклонилась, отчасти из-за того, что меня мутило, когда он так говорил, а отчасти из-за того, что пуговица его рубашки давила на мою губу, и было слишком больно.