Русология (СИ)

Тот, заперев дверь, нервно продолжил: - Я бы вещь спрятал, а с дрянью схожей вернулся бы. На-те, вот она. Вы: подмена? Вам менты: с чем сравнить? образец где? Мог бы любой врать; где же улики? Главное - вещь откуда? есть документы? Нету. Значит, и дела нет. Вы пришли, я наврал бы им, дали это, что я бы дал им, и расскандалились. Вас за это в ментовку бы. Вы могли бы единственно повязать меня, сами как-нибудь; но я скрылся бы. Вещь бесценная, стоит многого... Стоит, думаю, чтобы даже убить, блин... - Он грыз обгрызенный на большом пальце ноготь, галстук болтался. - В общем, прошу вас. Это мой шанс. Откажетесь продавать вещь - ладно... Мне ведь что нужно? Я опишу её, проведу экспертизу... Мне для престижа. Вещь раритетна... - Он свесил голову. - Дайте шанс! Без меня вас обманут. Я хоть и неуч... Но это шанс мой.

- Шанс? - повторил я.

Он, сбегав в комнату, вынес книги.

- Как ваша стоимость набралась? Вес, первое. Пробы верные, уточнить можно позже... Точный вес - несущественно. Вещь не ломом берёт, не вставками. Ерунда, что и крышки нет. Чем берёт? Обработка камней, шлифовка и фактуровка, также отливка, надписи, скань с резьбой - по всему вещь не очень-то. Но их две таких! Вы назвали Макария, и я вспомнил... - Он показал альбом, где была точь-в-точь копия, но с иным текстом. - Вещь - не пятнадцатый век, двенадцатый! Значит, возрастом вещь берёт! Подтверждаемым! Здесь отрывок, что Боголюбский князь наградил двух, мужа Петрилу, также Рябца, из Галича, и добавлено, что две чаши лил Фалалей-грек, съехавший в Грецию. За двенадцатый, за наличие документа личной истории и за редкость - коффициенты, стоимость выше! Здесь, блин, не редкость, а уникальность!

- Чёрт! - брякнул Шмыгов. - Коффициенты... 'Eксперт мне... Но, дружок, здесь указано, что шестьсот всего тысяч, этот аналог.

- Павел Михайлович! - взял тот книгу. - Гляньте: амвросиев штамп. Назвали - я и нашёл его, а потом рыл с прицелом. Точно, Амвросий! Жил-то в пятнадцатом; потому вы считали, что век пятнадцатый, по клейму с письмом. - Он ткнул пальцем в строку. - Не лгут в письме! Просто к бр'aтине, что двенадцатый век, в пятнадцатом приварили кольцо, вот это вот, а Амвросий добавил скани и надписей! На поддоне инскрипт по случаю; а вот верхний сменили, про 'Иоана' и год дарения! - Он кричал почти, он себе объяснял, не нам двоим. - Там, в Макарии! То есть, где, что, когда про всё, - ну, о русских сокровищах, - там про дар Квашнину! Вот, слушайте: '...чаши давной рушчатой с крыу', - это про крышку так, - 'препоясана венцем с золотом'... Вот, написано, что её дал князь Иоану, сыну Ондрееву, и что дар Квашнинам 'бысть'. Что, блин, архивы? Случай ваш чистый: два подтверждения. Вещь опознана.

- Вы сказали: семьсот? - влез Шмыгов. - Здесь, про петрилов аналог, - стоимость не семьсот, чёрт! Где семьсот? Здесь шестьсот с лишним тысяч; а он и с крышкой, и с инкрустацией, сей аналог.

- Схема оценки, - П'aсынков двинул дылдистым телом, - это ведь, в том числе, есть ли спрос. На товар ваш как раз есть спрос! Если б я связал 'Квашнина' с 'Рябцом'... Знаю пару заявок. Факт спроса важен, он добавляет, очень немало. Это и даст семьсот. Может, больше, и восемьсот даст... может, и лям даст... Если им нужно, этим заказчикам. А им нужно, я это чувствую.

Шмыгов выключил затрезвонивший сотовый. - Погодите-ка... Кто в верхах... А!.. Что я думаю? Что нам незачем пыл ваш, мой юный друг! Конечно, вам получить нас - в радость. Сладостна грёза, что 'eксперт Пасынков в двадцать лет мэтр и профи по раритетам. С грязи и в князи, сэр? Как бы в Шлиманы ? Так, сэр П'aсынков?

- Я не П'aсынков. - Продавец опустил глаза. - Николай Николаевич Кнорре. Дед был из немцев, взял в жёны русскую, появился отец мой, но из-за Сталина он стал 'Пасынков'. Я в Чечне воевал как Кнорре, этим и спасся...

Явственно, у него европейский нюх и настойчивость, необидчивость и неробкость быть тем, кто есть. Но, главное, мне Чечня его значила, что, хоть Шмыгов и прав, - мне действовать через этого баскетбольной комплекции и нескладного, малоопытного эксперта. Лет ему - двадцать, вроде бы, пять. Речь, стало быть, не об этой, что шла, войне, а о первой чеченской, - той, значит, с'aмой.

- Как без посредника? - вёл он. - Я бы помог вам...

Шмыгов пиявил, разгорячённый: - Мы тоже доки, опытны в бизнесах!

- Зря вы... - П'aсынков-Кнорре тихо пал духом, галстук обвис на нём.

Шмыгов нервно протёр очки.

- Если Павел Михайлович, - начал П'aсынков-Кнорре, - будет согласен, то... (я кивнул в ответ, и он выпрямясь, подтянул галстук)... Делать мне опись?

- Fuck, миллион почти... - протирал платком свой лоб Шмыгов.

Оба не знали самого важного, что не мы размечали план - а маммона простёр крыла. Кнорре-П'aсынков стал учтив, старателен. Шмыгов стал вдруг потливым и не спешит в банк. Мне вдруг спокойно, я победил мир - и мир мне служит. Я вот ряжу - мне внемлют, не возражают, как было раньше. Я не подрос на йоту, не получил пост мэра, не покрасивел - но, в старых брюках, в ношеной куртке, в стоптанных башмаках, я, чахлый, сделался VIP-ом.