Russian леди лучше всех на свете

Это уже был удар в спину. Ольга прекрасно понимала, что расстраивала подругу. Но ведь она ничего не сочиняла, не врала, а элементарно недоговаривала. Разве в таком случае ее можно считать обманщицей? Тем более она недоговаривала ради Капитолины, ради ее счастья с Павлом. Плохо, конечно, влезать в чужие отношения, Оля это знала, но она старалась не влезать, а немного направить подругу, сбившуюся с истинного пути. Ее это путь или не ее, Капитолина разберется, когда дойдет до финиша. Она потратит силы и нервы, время – но ради того, чтобы понять, что это ее собственный путь, это стоит сделать. А если Капа разочаруется и остановится на полдороге, как упрямая ослица?

– Он привезет ее обратно? – изумленно спросила Капитолина. – Они что, уже живут вместе?

Вместо ответа Оля решила просто пожать плечами. Сейчас эта упрямая ослица встанет как вкопанная и не сделает ни шагу навстречу своему счастью. И все усилия ее, Паши и даже его ничего не подозревающей двоюродной сестры пойдут насмарку.

– А он, оказывается, бабник! – с восхищением произнесла Капитолина, которую всегда тянуло к плохим мальчикам. Оля облегченно вздохнула: ослица продолжила свой нелегкий путь.

Гулять решили перед подъездом Птицына, прикинув время возвращения. Капитолина, уже не скрывавшая интереса к сопернице, чувствовала в Ольге подругу по несчастью и делилась всем, что думала о коварном Пашке Птицыне. Ольге же, по малодушию, ничего не оставалось делать, как согласно кивать, чтобы не спугнуть Капитолину.

Но испугалась не Капа, а подъехавший Паша. Он выбрался из машины, помог выйти своей спутнице и столкнулся нос к носу с подругами, якобы мирно прогуливавшимися под его окнами.

– Что с тобой? – наплевав на приличия, закричал Птицын, разглядывая в слабом свете фонаря Ольгу. – Кто же это тебя так?!

– Это что с тобой? – поперла на него Капитолина, пронзая гневным взглядом. И тут Павел понял, что объяснения со сменившей имидж с серого на розовый Пироговой придется отложить.

– Со мной? – попятился Паша от надвигающейся неизбежности в лице его бывшей подруги. – Со мной ничего. А это вот, – и он выставил перед собой могучий заслон, – моя кузина!

– Кузина?! – проревела Капитолина, утыкаясь пухлой грудью в мощную девицу. – Знаем мы таких кузин, которые ночуют где ни попадя.

– Девочки, девочки, – прыгала рядом с ними Оля, – давайте не будем ссориться!

– А че она лезет? – пробасила сестрица и рывком подтянула к себе Пашу. – Сказано, что кузина – значит, кузина!

– Капочка, не ругайся, – принялась оттаскивать Оля подругу. – Может быть, она и правда его двоюродная сестра из Тамбова!

– Ага, так я и поверила, – кипятилась Капитолина. – Была у нас уже одна из Сургута. А кем оказалась?!

– Нет у него никого в Сургуте! – нагло заявила кузина, подхватила Птицына и понесла в подъезд.

– До встречи, девчонки! – успел только крикнуть Птицын, которого окончательно взяли в оборот. – Увидим-ся-ся-я-я-я!

– И этот Казанова еще собирается с нами встречаться?! – возмутилась Капитолина, глядя на захлопнувшуюся за родственниками дверь. – Ни за что и никогда! И ты, Пирогова, если станешь с ним встречаться, то можешь больше не считать меня лучшей подругой. Станешь приятельницей.

– Как же мне с ним не встречаться? – развела руками Оля. – Мы же соседи?

– Я не знаю как, – покачала головой Капитолина, – но ты уж постарайся меня не расстраивать. Пусть этот негодяй прочувствует, что он потерял!

– Капочка, ты действительно считаешь, что если я перестану с ним общаться, то Паша прочувствует?

– При чем здесь ты? – всхлипнула Капитолина. – Он должен из-за меня прочувствовать.

– Вот я и говорю, может быть, мне его не нужно игнорировать?

– Думаешь? – Капитолина прищурилась и поглядела на окна изменника. – В твоих словах есть рациональное зерно. Продолжай с ним разговаривать. Но не для того, чтобы ему казалось, что он все еще окружен друзьями. Нам же нужна информация! Лялька, что делается-то? Кругом одни любовницы! И мы, как две дуры, отдаем им своих мужиков!

– Почему как? – вздохнула Оля. – К тому же Бессонов не мой мужчина…

– Но он же тебе нравится? Значит, твой. И мне, как бывшему близкому человеку, небезразлична судьба несчастной Птицы. Я точно знаю, что с этой толстухой он не будет счастлив. Ляля, может быть, мы решимся на абордаж?

– Давай подождем, – поспешила отговорить ее Оля, – утро вечера, сама знаешь, мудренее. Сейчас мы взломаем Птицыно гнездовье, а завтра утром нам станет стыдно, что мы сломали человеку жизнь.

– Какая ты у меня все-таки совестливая! И кто тебя только этому научил?

– Помнишь, Капа, у нас с тобой был замечательный учитель математики…

– Вот еще, – фыркнула Семенова. – Я математику терпеть не могла и ничего из нее не помню.

– Он еще чтение преподавал и труд, – продолжала вспоминать Оля. – Про героев рассказывал, про амбразуры…

– Вспомнила! – обрадовалась Капитолина. – А то я все никак не могла найти сравнение. Мы с тобой кинемся на эту кузину, как на амбразуру!