'Русская

«Порча, заметил один из современных композиторов, началась с Бетховена. Глухой, плохо соображавший, наполовину обезумевший от мучительных тягот, больной композитор вышел за пределы существующих оркестров», - так начинает свою книгу Лебрехт, подбираясь к неприглядной природе дирижерского искусства. Увы, начинает, но не заканчивает. В этой книге есть все: множество любопытных фактов, остроумие, знание музыкальной культуры, умение апеллировать к тонким чувствам не в меньшей степени, чем к грубым, есть чувство языка и способность построить композицию, дабы удерживать читателя в напряжении столько, сколько потребуется. И нет лишь одного - ума. Ума, необходимого, чтобы понять: исполнение симфонического произведения силами ста двадцати человек под управлением сто двадцать первого не может не обнаружить неприглядных свойств характера каждого из них. Если бы Лебрехт захотел пойти дальше этого наблюдения, задолго до него сделанного Феллини, то ему пришлось бы рано или поздно прийти к заключению, что неслучайно Гитлер подался в фюреры из художников, а Сталин в молодости писал стихи. Гармония и демократия - вещи не только не тождественные, а зачастую и противоположные. История немецкого романтизма, в котором, вне всякого сомнения, лежат глубокие корни гитлеровского фашизма и прочих европейских ужасов, доказывает это как дважды два. Во второй половине ХХ века, после победы над Германией, в эпоху восходящей политкорректности и победительной мультикультурности, единственным видом искусства, где оставался простор для сублимации, была музыка. В литературе, живописи, архитектуре - повсюду маленькие гитлеры были бы выявлены и устранены. А в симфонических оркестрах, специально построенных на доминировании и подчинении, без них нельзя. Понять это очень просто, не менее просто, чем понять, почему властный самодур ползает на коленях перед полоумной наркоманкой, а страстный поклонник и пропагандист Вагнера, одним движением кисти добивающийся от эскадрильи струнных мощнейшего фортиссимо, давая телеинтервью, говорит в камеру с таким неподдельным смущением. Не желая получить ответ на этот вопрос, можно отложить в сторону Лебрехта, дабы не терять время зря. И увлечься простыми и совсем не страшными рассказами о гомосексуальных похождениях Владимира Горовица. Или беллетристикой, посвященной Абдулле Урюковичу. Или просто таблоидами. Максим Галкин скоро родит. Куда как приятнее: нет нужды заучивать новые, незнакомые имена.

Драмы

Драмы. Часть 1. Художник Андрей Гордеев-Генералов

Война. Новость об освобождении разрушенного Цхинвала силами российской 58-й армии застала меня в зале вылета челябинского аэропорта. Перед подвешенным к потолку телевизором с экстренным выпуском новостей сидели «бабы, слобожане, учащиеся, слесаря», - в общем, нормальный российский средний класс, типичные пассажиры внутренних авиарейсов, целевая аудитория федеральных телеканалов и массовых газет.

Ведущий говорил о том, что бои уже идут за пределами южноосетинской столицы и о том, что грузинские власти, еще вчера радовавшиеся успешному блицкригу, теперь просят мировое сообщество о помощи, обвиняя Россию в жестокой агрессии. Люди смотрели телевизор, я смотрел на людей. Спокойные лица, никакого удивления, все так, как будто иначе и быть не могло. Новости кончились, пассажиры вернулись к своим предполетным делам. Никто не обсуждал увиденного, никто не проявлял никаких эмоций, и я не понимал, в чем дело - ведь это же сенсация, Россия буквально прыгнула выше головы, ожидать такого развития событий было невозможно. Всю ночь накануне я читал блоги и аналитические сайты. Все комментаторы (и у меня не было оснований не соглашаться с ними) сходились на том, что наша страна после нападения Грузии на Цхинвал в очередной раз показала, что ни на что, кроме риторических упражнений, не способна, что с мнением России никто не считается, и что после такого унижения любые иллюзии относительно роли нашей страны в современном мире развеются как дым.

Через несколько часов русские танки вошли в пределы Южной Осетии, и оказалось, что - парадокс! - именно для продвинутой, назовем ее так, публики, такое развитие событий оказалось сюрпризом, а для обывателей, привыкших строить картину мира с помощью телепередачи «Вести», никакого сюрприза не было, и теперь возникает вопрос, кто на самом деле более продвинут (подозреваю, что правильный ответ - «никто»).