Русская Америка: открыть и продать!

Выбор его в качестве командира патрульного отряда говорил сам за себя и показывал, какое значение Петербург придавал этому походу. Однако перед выходом отряда адмирал Моллер вручил Лазареву инструкцию, где ему предписывалось «производить свои наблюдения сколь можно ближе к твердой земле», а вскоре поступили и дополнительные указания: «Поелику производить наблюдение для крейсирующих судов определяется по высочайшей воле сколь можно ближе к твердой земле то сия возможная близость расстояния должна быть принята к исполнению на пушечный выстрел от берега...»

Итак, это были даже не 3—4 мили Галлатина... И Александр, хотя и отправлял весной 1823 года русские военные фрегаты на охрану русских промыслов и владений, все более и более уступал в вопросе о новом статусе Берингова моря без видимого боя...

Впрочем, фрегат-то «Вестовой» он как раз и не отправил, хотя сам же выражал Моллеру на сей счет свою «высочайшую волю». В Тихий океан 28 июля 1823 года ушел один шлюп «Предприятие» под командой Отто Евстафьевича Коцебу.

ТУТ НАМ надо бы также знать, что еще в мае 1821 года очередная депеша Полетики сообщала о снаряжении американской военной экспедиции в Тихий океан в составе 90-пушечного линейного корабля «Франклин» и брига «Дельфин».

25 сентября Полетика продублировал свое майское сообщение, прибавив, что эскадра коммодора Стюарта, к которой должен был присоединиться уже находящийся в чилийском Вальпараисо фрегат «Констеллейшн», имеет задачу «оградить американскую торговлю в столь отдаленных краях от помех, чинимых судами лорда Кохрейна».

Полетика почему-то не сомневался при этом, что экспедиция коммодора Стюарта, у которой и так предполагалось хлопот полон рот, займется еще и исследованием северо-западного побережья Америки, хотя сам же посланник и оговаривался: «Маловероятно, чтобы... американцы предприняли сколь-нибудь серьезную попытку обосноваться на северо-западном берегу...»

Предупреждение Полетики мне лично представляется скорее тонким психологическим давлением на Россию в преддверии принятия нового устава РАК... Давлением, оказанным через Полетику с целью несколько охладить русские энтузиазм и решительность: мол, не очень-то надо русским «раскатывать губу» — янки уже претендуют чуть ли не на господство в Тихом океане, и русским, мол, надо вести себя соответственно...

Вообще-то сорокашестилетний английский адмирал Томас Кохрейн, впоследствии граф Дандональд, в то время был командующим военно-морскими силами не Англии, а Чили (в 1823— 1825 годах он командовал «инсургентским» бразильским флотом, а в 1827—1828— уже флотом греческим). Англичане тогда (вспомним их покровительство Миранде) споспешествовали, конечно, в Латинской Америке «борцам за свободу». Но как чилийский флот мог всерьез мешать американской торговле, мне понять сложно...

То есть все это были настолько хитрые игры, что России было бы уместно просто брезгливо пожать плечами и идти вперед по разумному для нее и определяемому ей самой историческому пути.

Тем не менее Полетика «сигнализировал», а при этом «предупреждал» директоров РАК, что «наилучшей мерой предосторожности, какую они могли бы принять в отношении американских авантюристов, было бы... упорядочение патрульной службы в портах различных владений Компании после надлежащей подготовки к обороне».

Звучало все это — с учетом вялости государственной позиции России — издевкой. А Полетика еще и издевательски советовал РАК не забывать о «постоянных усилиях с целью расположить к себе, насколько возможно, туземное население, проживающее на подвластных Компании землях».

Это «подвластных Компании...» в устах российского дипломата вместо «подвластных Российской империи...» меня особенно «умилило»... Как и его советы, хотя он прекрасно знал, что дело не в нашем неумении жить с аборигенами, а в провокациях, скрыто поощряемых Вашингтоном уже потому, что он их официально никогда не осуждал, а просто разводил руками — я, мол, не я, и лошадь не моя, и я не извозчик...